Все оттенки выбора
Шрифт:
Профессор зельеваренья руганулся и подхватил его на руки. Кто бы знал, какое облегчение сейчас настигло его самого. Он чуть не опоздал. Эта мысль стучала в висках, била в барабаны в его голове.
– Идти можешь, Винт? – спросил он у Мишеля, и тот поспешно кивнул.
Через четверть часа они были уже у выхода на третий этаж, где их встретил Драко.
– Мишель?! Гарри! С ним всё в порядке?! – сразу же начал он суетиться. – А где Гермиона? Что там произошло? – он боялся за друзей и одновременно изнывал от желания узнать, что
Но у Винта после пережитого не было никакого желания рассказывать, что за ужас они там пережили. Ему вообще не хотелось говорить. Разве что с Гарри потом. Он не сомневался, что другу понадобится поддержка. Драко был его другом, но всё же не таким важным. С Гарри они уже давно общаются, он его семья. А любопытство остальных можно и потом утолить.
– Оставь его в покое, Драко, - холодно сказал Снейп, и мальчик послушно замолчал. Только любопытство всё равно его распирало, и он отправился в Лазарет следом за ними.
– Иди в гостиную, - бросил ему крёстный.
– Но дядя Снейп! – воскликнул мальчик, удивлённый и возмущённый таким поворотом событий. Он не понимал, просто не мог понять, что сейчас не до того, что случилось что-то непоправимое.
– Профессор Стебль, отведите, пожалуйста, Драко в Большой Зал, - попросил мужчина хмуро и больше на крестника внимания не обращал.
Когда он зашёл в Лазарет, он с несвойственной ему осторожностью положил мальчика на койку и оставил всё остальное мадам Помфри, которая заставила и Мишеля лечь рядом с другом.
Винт не возражал. Теперь он казался даже более молчаливым и мрачным, чем обычно, окончательно замкнувшись к себе. Его бесполезность уязвляла его немногим меньше Гарри. Он даже помочь там толком не мог, и это его угнетало. А ещё он очень переживал за Гермиону. По дороге мальчик рассказал о ней профессорам, и Макгонагалл с Флитвиком сразу же ушли.
Он посмотрел на переодетого в пижаму бледного как смерть Гарри, выпил предложенное колдомедиком снадобье и провалился в сон. «Зелье сна без Сновидений…как раз то, что надо», - пронеслось у него в голове.
Джек приподнялся на локтях и осмотрелся, дотронулся до лба, замотанного бинтом и поморщился. Пальцы пропитались кровью. Мальчик находился в больничном крыле: часть кроватей была занята. По соседству с ним лежал Рон, и выглядел он ужасно слабым и истощённым. Попытки хоть что-нибудь вспомнить ни к чему не привели, и он слабо позвал мадам Помфри. Колдомедик торопливо подошла к нему, услышав его чуть ли ни чудом.
– Мистер Мун, наконец, вы пришли в себя! – обрадованно сказала она и дотронулась ладонью до его лба.
– Да…А что произошло? – он снова обвёл взглядом Лазарет. – Я помню зеркало, а после лес. А дальше? – он пребывал в растерянности. Ему казалось, что память играет с ним злую шутку: сперва из игры вышел Рон. На него напал Тёмный Лорд. Сам Джек еле успел добраться до зеркала и вытащить камень, а после прятался в углу и, когда в зале появился сам Воландеморт
– Камень! Философский камень! – воскликнул он. – Я достал его из зеркала! Он был… - он растерянно умолк, после потребовал свою мантию, где обшарил все карманы, но такого желанного камня так и не нашёл. И закрыл лицо руками.
Всё было зря.
В трёх кроватях от него Гарри Поттер думал примерно о тех же вещах. Мальчик был ещё слаб и всю ночь проспал, держа за руку Мишеля, лежащего рядом с ним. Сжимая прохладную ладошку друга, он чувствовал себя защищённым. Ни Рон, ни Гермиона ещё не пришли в себя. И если состояние Рона было вне опасности, то девочка сперва была в критическом состоянии. Снейп опустошил все свои запасники, и её жизнь была спасена. Причём если с Роном всё было более менее ясно: неудачное заклинание, которое выпустил Квирелл, лишь чудом не убило его, то с Гермионой и Джеком всё было странно и непонятно.
Тут и пню было понятно, что с ними кто-то что-то сделал – у девочки была разбита голова камнем. Да и гриффиндорец выглядел не лучше. Он, как выяснилось, ничего не помнил. Ни Мишель, ни Гарри пока о произошедшем не разговаривали. Они знали, что им придётся всё рассказать директору, но ни тот, ни другой не желали пока об этом говорить. Дамблдор навещал их, помогал лечить и пока не задавал никаких вопросов, лишь глядя на них поверх своих очков-половинок и мягко улыбаясь.
Гарри уже стало лучше, но из Лазарета его выпускать отказывались. Вот он и лежал с какой-то приключенческой книгой, которую ему принёс профессор Флитвик.
Гермиона пошевелилась и открыла глаза. Вверху был белый потолок. Гарри не сразу заметил, что она очнулась, а после резко сел и, не обращая внимания на то, как резко закружилась голова, подлетел к ней. Ноги подкосились, и он упал перед её кроватью на колени. Девочка повернула голову в его сторону.
– Гермиона! Ты очнулась! Слава Богу! – воскликнул он, схватив её за руку. Тёплая ладошка, как и всегда. – Как ты себя чувствуешь? Ты нас до смерти напугала!
Она лишь посмотрела ему в глаза и улыбнулась немного растерянно.
– Кто ты? – сорвался с её губ вопрос.
Гарри замер, откинулся назад и посмотрел невидящими глазами куда-то мимо. Мир раскололся и осыпался тысячами осколков стекла. Он видел её извиняющую улыбку, непонимающий взгляд тёплых и таких родных глаз. Видел своё отражение в её глазах, видел ту пустоту, которая стоит за этим.
Он молчал, сидя перед ней на коленях и всё ещё сжимая её тёплую ладошку в руках. По его щекам катились слёзы. Мишель смотрел на них со своей кровати, а после отвернулся и вовсе уткнулся лицом в подушку, чтобы его слёз не увидел никто.