Все повести и рассказы Клиффорда Саймака в одной книге
Шрифт:
Весь день он старательно наблюдал за пасмурным небом и радовался отсутствию там воздушных разведчиков.
Когда солнце спряталось за тонувший в грозовых тучах горный кряж, он вдруг почувствовал себя в полной безопасности.
Он вышел из долины и стал взбираться на лесистый холм. Странное, сотрясающее воздух громыхание слышалось теперь совсем рядом, а небо озарялось всполохами разрывов.
Он поднялся на холм и присел. Внизу площадь в квадратную милю, если не больше, дыбилась от взрывов, между которыми он слышал противное стрекотание,
Притаившись, он наблюдал, как волнами прокатываются то с одной, то с другой стороны вспышки огней, перемежаясь с резкими, оглушительными залпами артиллерийских орудий.
Немного посидев, он встал, плотнее завернулся в плащ и поднял капюшон.
С примыкавшей к подножию холма стороны поля смутно вырисовывалось в сумерках квадратное сооружение. А само поле казалось накрытым гигантской перевернутой чашей, хотя из-за темноты это впечатление могло быть обманчивым.
Сердито буркнув себе под нос, Пакстон сбежал вниз и увидел, что заинтересовавшее его сооружение было своеобразным наблюдательным пунктом, надежно укрепленным, высоко поднятым над землей и сверху закрытым до половины толстым стеклом. С одной стороны вышки свисала веревочная лестница.
— Что здесь происходит? — гаркнул Пакстон, но голос его был заглушен доносившимся с поля грохотом.
Чтобы выяснить, в чем дело, Пакстону пришлось карабкаться по лестнице. Когда глаза его оказались на уровне закрывавшего вышку стекла, он остановился.
Мальчик не старше четырнадцати лет был, по-видимому, целиком поглощен разыгрывавшейся впереди баталией. На шее у него болтался бинокль, а сбоку находилась массивная приборная доска.
Пакстон добрался до конца лестницы и проник внутрь вышки.
— Эй, молодой человек!
Мальчик обернул к посетителю милейшую физиономию со свисавшим на лоб чубом.
— Простите, сэр. Боюсь, я не слышал, как вы вошли.
— Что здесь происходит?
— Война. Петви как раз начал решающее наступление. Я изо всех сил стараюсь сдержать его.
— Невероятно! — Пакстон задыхался от возмущения.
Мальчик наморщил лоб.
— Я не понимаю.
— Ты сын Нельсона Мура?
— Да, сэр. Я Грэм Мур.
— Я давным-давно знаю твоего отца. Мы вместе ходили в школу.
— Он рад будет видеть вас, сэр,— оживился мальчик, которому не терпелось спровадить этого невесть откуда взявшегося зануду.— Ступайте прямо на север, и тропинка выведет вас к нашему дому.
— Может, пойдем вместе? — предложил Пакстон.
— Сейчас никак не могу. Я должен отразить атаку. Петви добился перевеса, сберег боеприпасы и произвел некоторые маневры, а я их не сразу заметил. Поверьте, сэр, положение мое незавидное.
— Кто этот Петви?
— Противник. Мы вот уже два года воюем.
— Понимаю,— серьезно сказал Пакстон и удалился.
Он нашел тропинку, которая привела его в лощину между двумя холмами. Здесь, под сенью густых деревьев, стоял старинный дом.
Из
— Это ты, Нельс?
Женщина сидела в кресле-качалке на гладком плитняке и казалась белым пятнышком: бледное лицо в ореоле седых волос.
— Не Нельс,— сказал Пакстон,— Старый друг вашего сына.
Здесь, он заметил, почти не слышен был шум битвы: благодаря каким-то особенностям акустики звук терялся в холмах. Только небо на востоке вспыхивало от взрывов ракет и тяжелых артиллерийских снарядов.
— Мы рады вам, сэр,— сказала старая дама, не переставая раскачиваться в своем кресле,— Но мне хотелось бы, чтобы Нельсон был дома. Не люблю, когда он бродит в темноте.
— Меня зовут Стэнли Пакстон. Я из политиков.
— Ах да. Теперь припоминаю. Вы были у нас однажды на Пасху, двадцать лет назад. Я Корнелия Мур, но зовите меня просто бабушкой, как все здесь.
— Я очень хорошо вас помню,— сказал Пакстон,— Надеюсь, я не стесню вас.
— Боже упаси! У нас редко кто бывает. Мы рады каждому гостю. Особенно обрадуется Теодор. Зовите его лучше дедей.
— Дедей?
— Дедушкой. Так Грэм, когда был малышом, называл его.
— Я видел Грэма. Он, похоже, очень занят. По его словам, Петви добился перевеса.
— Этот Петви слишком грубо играет,— слегка нахмурилась бабушка.
В патио неслышно вошел робот.
— Обед готов, госпожа.
— Мы подождем Нельсона,— сказала бабушка.
— Да, госпожа. Хорошо бы он вернулся. Нам не следует слишком долго ждать. Дедя уже второй раз принимается за бренди.
— У нас гость, Илайджа. Покажи ему, пожалуйста, его комнату. Это друг Нельсона.
— Добрый вечер, сэр,— сказал Илайджа.— Попрошу вас пройти со мной. И где ваш багаж? Я могу, пожалуй, сходить за ним.
— Конечно можешь,— сухо ответила бабушка.— И я просила бы тебя, Илайджа, не ломаться, когда у нас гости.
— У меня нет багажа,— смутился Пакстон.
Он прошел за роботом в дом и через центральный холл поднялся по очень красивой винтовой лестнице.
Комната была большая, со старомодной мебелью и камином.
— Я разожгу огонь,— сказал Илайджа,— Осенью после захода солнца бывает прохладно. И сыро. Похоже, собирается дождь.
Пакстон стоял посреди комнаты, напрягая память.
Бабушка — художница, Нельсон — натуралист, а вот чем занимается старый дедя?
— Старый джентльмен,— сказал робот, нагибаясь к камину,— угостит вас вином. Он будет настаивать на бренди. Но, если желаете, я могу принести вам что-нибудь другое.
— Нет, спасибо. Пусть будет бренди.
— Старый джентльмен чувствует себя именинником. У него найдется о чем с вами поговорить. Он как раз закончил сонату, сэр, над которой трудился почти семь лет, и сейчас вне себя от гордости. Не скрою, случалось, дело шло крайне туго, и он делался тогда просто невыносим. У меня до сих пор осталась вмятина, поглядите, сэр...