Все прелести Технократии
Шрифт:
– Разгон, разгон, – подгонял стройные ряды ботов голос из динамиков. – Набираем скорость – плавный прыжок.
И участники не подвели. Перед точкой отворота идущие плотными рядами боты начинали набирать нешуточную скорость, с тем, чтобы по команде ведущего, наклонившись в сторону поверхности, разлететься веером сверкающих брызг. Волны искрящихся капель изливались на атмосферу планеты, создавая в небе узоры невиданной красоты. Небо полыхало от горизонта до горизонта. С поверхности им навстречу понимались такие же сверкающие столбы фейерверков. Изюбр начинал праздновать свой очередной
– Йо-о-о-хо-о!!! – «Тарантул» свободным метеоритом летел вертикально вниз, и в кабине неистовствовали четыре ликующих голоса: два женских визга, и два мужских восторженных вопля. Степа любил это ощущения падения и само по себе, а в таком антураже и такой компании – и подавно.
– Де-е-ержи-и-имся-а-а, – восторженно ревел Декстер, вцепившись в штурвал рушащегося вниз бота.
Поверхность Изюбра вырастала на глазах, постепенно заполняя весь обзор.
– Сорок третья линия, внимание! – из динамиков донесся уже другой голос, голос старшего по ряду. – На счет «семь» выравниваемся, на «десять» выходим из сектора «водопада», на «четырнадцать» – гасим иллюминацию. Скорость не сбрасываем. Начали. Один….
Декстер еще крепче сжал штурвал. Для них парад заканчивался, пора было ставить красивую точку.
– … шесть. Семь!
Перегрузка вдавила их в кресла: не сбросивший скорость бот начал выравниваться относительно поверхности. Это тоже было весело. Достойное завершение волшебного полета.
– … Десять!
«Тарантул» ровно летел вперед, выходя из общей сверкающей картины. Впереди рядами гасли сверкающие светлячки.
– … Четырнадцать!
Сакс щелкнул тумблером, аура света вокруг бота погасла. Теперь сзади уже другие дарили сказку зрителям на поверхности.
– Всем спасибо, – весело поздравил их голос старшего. – Очень здорово отлетали. Я такого давно не видел. Еще раз спасибо, и до свидания. Увидимся завтра. Хорошего всем праздника!
– Ура-а-а-а!!! – дружно завопили все хором.
Декстер с веселым оскалом, задорно хлопая по клавишам настроек, вбил в полетный автомат задание на маршрут до «Мамкиного валика», и повернулся к пассажирам.
– Видали?! Вот так мы водим наши корыта! А теперь – праздник! Мы никуда не спешим! Пива победителю!
За стеклами «Тарантула» продолжал рушиться на поверхность сверкающий праздничный водопад.
Дзинь! Сказали сдвинутые бокалы, сверкнули улыбки, Степа приобнял за плечи прильнувшую к нему Селену и счастливо улыбнулся. Праздник и вправду начался.
Глава 16
Человек, лежащий в разгромленной комнате, не шевелился. Серое утро давным-давно уступило свои права облачному дню. Два солнца по очереди скрывались за летящими по небу пушистыми облаками, то заливая все вокруг ярким радостным светом, то прячась и оставляя разгорающийся день о власти серых теней. Вот очередной освободившийся от облака луч скользнул по комнате, пробежал по лежащему навзничь телу, заглянул в лицо, тронул неподвижные веки.
Невысокий, бритый налысо мужчина вздрогнул всем телом. Судорожно вздохнул. Захрипел, стиснул зубы и, наконец, открыл глаза, встретив яркое солнце. Солнечный луч обрадовался старому знакомцу: он не
– Детос тагоч, фгат шаньязас иял. Амбарол хъянна жу рыса, – горло человека, человеческое горло, с трудом выталкивало из себя незнакомые и непривычные сочетания звуков.
С трудом, шатаясь на подгибающихся ногах, Барок встал…. Нет, уже не Барок. Посреди разгромленной комнаты во весь рост выпрямился Баррокаин зуф Истадуч-он, датой-шаман Второго Круга Шаманерии, магов Торквинии, хозяев Желтого Лепестка.
Шаман поднял перед собой руку и посмотрел на ладонь, как будто видел ее впервые. В каком-то смысле, так оно и было. Но на сей раз он искал в ней другое. Проснувшаяся память все еще плясала в голове танец смерти. Тот самый танец, на котором остановилась его предпоследняя жизнь. Последний миг в его мире.
Память тряслась как в лихорадке, исходя огромными пузырями. И каждый пузырь нес в себе частицу его прежнего бытия. Разорванные в клочья пятна памяти метались в голове, раз за разом находя себе пристанище и складываясь… наконец-то, впервые за эти бесконечные дни, часы и годы… в четкую картину прошлого. Картину, которую он должен был забыть навсегда. Но не забыл….
Вспышка: Залитая полуденным солнцем Торквиния, столица Желтого Лепестка. Центр его мира, мира торков….
Вспышка: Су-Шаман, глава Шаманерии, огромный, клыкастый торк, благословляет их на путь и бой….
Вспышка: ровные ряды шаманов всех Кругов текут к сверкающим прямоугольникам порталов….
Вспышка: в лицо бьет зловонный ветер Пестика, проклятого Несуществующими богами мира, где посреди гниющего пятна Территорий спряталась Дверь. Та самая Дверь, через которую прошли их предки, и которую закрыли от них, лишив торков главного, что есть в их жизни – свободы….
Вспышка: сверкающие изумрудной зеленью цепи стрелков, за которыми прячутся забывшие воинскую доблесть шаманы аталь. Нет, не шаманы, они называют их «халь»….
Вспышка: жуткие в своей безупречности магические узоры, рвущие на части передовые отряды шаманов Четвертого круга. Пестик наделяет каждый узор невиданным ранее могуществом. Боевые «нивахи», состоящие только из мечников на глазах распадаются гниющей плотью, добавляя силы царящему вокруг тлену…. Кто сказал, что аталь не будут поднимать мертвых…?
Вспышка: это засада и измена. И уже не важно, кто их предал…. Их ждали, силы слишком неравны…. Вся надежда на Второй Круг, на них…. О победе речь уже не идет, им не вырваться из пределов Клевера, они опять станут его рабами, но Четвертый Круг… мальчишки…. Нельзя оставлять их здесь, на съедение жутким Тварям, которых спустили с цепи аталь, поправшие все мыслимые и немыслимые законы магического смысла…. Как он будет смотреть в глаза матерям…?