Все приключения мушкетеров
Шрифт:
– Вы играете… Мне это не нравится, Рауль.
– Нет, граф, я никогда не играю, но однажды вечером в Шантильи принц велел взять мне карты, когда к нему прибыл курьер от короля. И потом приказал, чтобы я взял себе выигрыш.
– Это у принца в обычае? – спросил Атос, нахмурив брови.
– Да, граф, такую милость принц оказывает каждую неделю одному из своих дворян. У его высочества пятьдесят дворян; в тот раз была моя очередь.
– Хорошо! Так вы побывали в Испании?
– Да, я совершил прекрасное путешествие, повидал много интересного.
– Уже
– Да, граф.
– А что вы делали в течение этого месяца?
– Служил, граф.
– Не заезжали ко мне в Ла-Фер?
Рауль покраснел. Атос посмотрел на него спокойно, но пристально.
– Напрасно вы не верите мне, – сказал Рауль. – Я покраснел невольно; вопрос, который вы только что задали, пробудил во мне множество воспоминаний, и они взволновали меня. Но я не солгал вам.
– Знаю, Рауль, вы никогда не лжете; но вы напрасно волнуетесь. Я хотел сказать вам только…
– Я хорошо знаю, граф, вы хотели спросить меня: ездил ли я в Блуа?
– Да, Рауль.
– Я не ездил в Блуа и не видал той особы, на которую вы намекаете.
Голос Рауля дрожал. Атос, безошибочно подмечавший все оттенки чувства, тотчас прибавил:
– Рауль, вы отвечаете мне с тяжелым сердцем, вы страдаете…
– Да, очень, очень! Вы запретили мне ездить в Блуа и видеться с Луизой де Лавальер.
Молодой человек запнулся. Он с наслаждением произносил это очаровательное имя; оно ласкало уста, но сердце его разрывалось.
– И я хорошо сделал, Рауль, – поспешно сказал Атос. – Меня нельзя назвать чересчур строгим или несправедливым отцом; я уважаю истинную любовь, но я забочусь о вашем славном будущем… Занимается заря нового царствования; война влечет юного, исполненного рыцарского пыла короля. Ему нужны люди молодые и свободные, которые бросались бы в битву с восторгом и, падая, кричали бы: «Да здравствует король!» – а не стонали бы: «Прощай, жена!..» Вы понимаете, Рауль, какой бы дикой ни показалась моя мысль, я заклинаю вас верить мне и отвратить свой взор от первых дней младости, когда вы научились любить, беззаботных дней, когда сердце смягчается и становится неспособным вместить горькое и терпкое вино, называемое славою и превратностью судьбы.
Да, Рауль, повторяю еще раз: верьте, что я желаю одного – быть вам полезным, мечтаю об одном – видеть вас счастливым, думая, что вы можете стать со временем человеком выдающимся. Оставайтесь одиноким, и вы достигнете большего и скорее придете к цели.
– Вы приказываете, граф, – отвечал Рауль. – Я повинуюсь.
– Приказываю! – вскричал Атос. – Вот как вы поняли меня! Я приказываю! О, вы придаете не тот смысл моим словам, вы совсем не понимаете моих намерений! Я не приказываю, а прошу.
– Нет, нет, граф, вы приказали, – сказал виконт с настойчивостью. – Но если бы даже вы только просили, то ваши просьбы действуют на меня сильнее ваших приказаний. Я не видел Луизы де Лавальер.
– Но вы страдаете! Вы страдаете! – настаивал граф.
Рауль не отвечал.
– Я вижу вашу бледность;
– Это страсть, – сказал Рауль.
– Нет… это привычка…
– Ах, граф, вы знаете, что я долго путешествовал, я два года прожил вдали от нее. Кажется, никакая привычка не устоит против двухлетней разлуки… И что же? Вернувшись назад, я любил ее – не скажу сильнее, потому что это невозможно, – но так же, как прежде. Луиза де Лавальер единственная моя подруга, но вы для меня бог на земле… Ради вас я готов пожертвовать всем.
– Напрасно, – возразил Атос. – У меня уже нет никаких прав на вас. Возраст освободил вас, вы даже не нуждаетесь в моем согласии. Впрочем, я не могу не дать вам согласия после всего, что вы сейчас сказали. Женитесь на Луизе де Лавальер, если вы этого хотите.
Рауль вздрогнул и сейчас же ответил:
– Как вы добры, граф! Как благодарен я вам! Но я не принимаю вашего разрешения.
– Вы отказываетесь?
– В душе вы против этого брака: не вы избрали мне невесту.
– Это правда.
– Этого достаточно, чтобы я не упорствовал; я подожду.
– Будьте осторожны, Рауль! То, что вы говорите, очень серьезно.
– Знаю, я подожду.
– Чего? Моей смерти? – спросил Атос с огорчением.
– Ах, граф! – вскричал Рауль со слезами в голосе. – Можете ли вы огорчать меня так жестоко, меня, который никогда не подавал вам повода жаловаться!
– Милый сын, это совершенная правда, – отвечал Атос, напрасно стараясь скрыть свое волнение. – Нет, я вовсе не хочу огорчать вас; я только не понимаю, чего вы будете ждать… того времени, когда вы разлюбите меня?
– О нет, нет, граф!.. Я подожду, пока вы перемените мнение.
– Я хочу осуществить одно испытание, Рауль. Хочу посмотреть также, будет ли ждать Луиза де Лавальер.
– Надеюсь.
– Берегитесь же, Рауль. Что, если она не захочет ждать? Ах, вы еще так молоды, так доверчивы и благородны… Женщины непостоянны!
– Вы никогда не говорили мне ничего дурного про женщин; никогда не жаловались на них. Зачем же вы упрекаете их теперь из-за Луизы де Лавальер?
– Правда, – отвечал Атос, опуская глаза, – я никогда не говорил вам ничего дурного о женщинах; никогда не имел повода жаловаться на них, и никогда Луиза де Лавальер не давала мне предлога сомневаться в ней. Но когда думаешь о будущем, надо предвидеть даже редкие случаи, предполагать даже невероятное! Ну а что, если Луиза де Лавальер не захочет вас ждать?
– Не понимаю…
– Если она обратит свой взор на другого?
– Если она полюбит другого, хотите вы сказать? – спросил Рауль с ужасом.
– Да.
– Что ж, граф! Я убью этого человека, – отвечал Рауль. – Убью всякого, кого выберет Луиза де Лавальер. Буду драться до тех пор, пока меня не убьют или Луиза опять не полюбит меня.
Атос вздрогнул.
– Мне послышалось, – сказал он глухим голосом, – как будто вы только сейчас уверяли, что готовы пожертвовать для меня всем на свете.