Все пропавшие девушки
Шрифт:
– Ник? – произнес Эверетт.
Господи, он здесь всего несколько дней, а называет меня Ник – как все. Кули-Ридж успел запустить в него свои когти.
– Что? – отозвалась я, по-прежнему глядя в окно.
Наши глаза снова встретились на очередном светофоре. На сей раз она смотрела из витрины бутика «Джули», из-под белой надписи; ее лицо помещалось справа от россыпи украшений ручной работы по зеленому шелковому шарфу. Аннализа Картер, моя соседка; девушка моего бывшего, исчезнувшая сразу после свидания с ним. Аннализа
– Эй, – сказал Эверетт. Поколебался, но все-таки опустил ладонь мне на плечо, чуть пожал. – Ты меня слышишь?
– Извини. Я в порядке.
Я повернулась к Эверетту, затылком ощущая взгляд Аннализы. Она словно телепатировала: смотри, смотри внимательнее. Видишь? Видишь?
– Я не уеду, пока не удостоверюсь, что ты в порядке.
Рука Эверетта лежала на моем плече, серебряные часы (стальные, как он утверждал) выглядывали из-под длинного рукава на пуговице. И как он не упарился?
– По-моему, мы за этим ездили. – Я взяла бумажный пакетик с лекарствами, помахала перед Эвереттом. – Приму две таблетки и утром тебе позвоню.
Я скроила улыбку. Эверетт покосился на мой неокольцованный палец, помрачнел. Я уронила руку на колени.
– Я найду кольцо.
– Меня не кольцо беспокоит. Меня беспокоишь ты.
Возможно, он имел в виду мой внешний вид: волосы кое-как убраны в хвост; шорты, еще две недели назад сидевшие как влитые, а теперь болтающиеся; растянутая футболка, которая десять лет провисела в шкафу. Сам Эверетт был свежеподстрижен, причесан с помощью стайлинга, одет для офиса. Словно прибыл с заданием от адвокатской конторы: «Отвезти Николетту к врачу по поводу бессонницы; разобраться с делом будущего тестя; взять такси до аэропорта и готовиться к процессу».
– Эверетт, честное слово, я в порядке.
Он заправил мне за ухо прядь волос, что выбилась из хвоста.
– Точно?
– Точно.
Глаза саднило, но фото Аннализы продолжало притягивать взгляд. Лишь полностью адекватный человек понимает смысл выражения «на грани». Это не про папу; папа и не заметит, как приблизится к этой самой грани, не заметит ускорения, с каким станет падать в пропасть.
Это про меня. Я знаю, сколько шагов тогда отделяло нас всех от пропасти. Стало быть, я действительно в порядке. По Тайлеру, именно так проверяется, дрейфит человек или нет.
– Николетта, я не хочу оставлять тебя одну.
Позади засигналили. Эверетт дернулся, газанул, поспешил проскочить, пока не погас зеленый. Мы ехали в моей машине. Я уставилась на его лицо, обращенное ко мне в профиль; фоном шло размазанное шоссе.
– Я не одна. У меня есть брат.
Эверетт вздохнул.
Пропавшие девушки – они имеют одно свойство: их не выбросишь из головы. Мерещатся повсюду, напоминают: существование бренно, жизнь хрупка. Вот была – и все, нету; только фото в витрине осталось.
Ощущение было из тех, что прочно
Эверетт свернул на гравийную дорожку, выключил двигатель, молча вышел из машины. Вперил взгляд в фасад моего дома – совсем как я, когда приехала.
– Мне нужно забрать папу из «Больших сосен», – сказала я, приблизившись к Эверетту.
Он сумел повлиять на полицию, и копы оставили папу в покое – на время. Но я знала: папа непременно сболтнет насчет «этой девушки», чем спровоцирует очередной визит следователей – им ведь зацепка нужна, хоть какая-нибудь.
Эверетт обнял меня за талию, мы пошли в дом. Я чувствовала, как он исподтишка щупает пояс моих шортов – насколько они стали велики?
– Тебе нужно в первую очередь о себе позаботиться. Врач говорит…
– Врач говорит, что со мной ничего фатального.
Эверетт настоял на том, чтобы присутствовать при осмотре. Врач начал с вопроса о семейном анамнезе. Узнал ряд прискорбных фактов, но не обнаружил ничего, связанного с моим состоянием. Затем последовала неизбежная фраза: «Когда это началось?» Эверетт ответил за меня: мол, Аннализа, моя соседка, пропала, вот и… Врач закивал: картина ясная. Стресс. Страх. Одно из двух. И то и другое. Выписал таблетки – успокоительные и снотворные; предупредил: не буду спать – начну тормозить. А то и отключаться в дневное время. Так ключи от машины попали к Эверетту.
Хотелось бросить врачу: «Поглядела бы я, как бы вы спали, если бы по соседству с вами вторая девушка пропала, если бы копы стали допрашивать вашего психически нездорового отца. Как бы вы спали, многоуважаемый доктор, если бы в вашем доме без вас кто-то рыскал». Можно подумать, расслабишься – и все само собой образуется.
Эверетт все удерживал меня за талию, будто шарик с гелием: выпустишь – он и улетит, невесомый.
– Поехали со мной домой, – сказал он.
Домой. А где это?
– Не могу. Папа…
– Я все улажу.
Что да, то да. Для того Эверетт и прилетел.
– А как же дом?
Я обвела жестом открытые коробки в углах, заднюю дверь со сломанным замком; я подразумевала пункты из списка важных дел, к которым даже не приступила.
Эверетт тряхнул головой.
– Подумаешь. Найму рабочих, они все сделают. Поехали, незачем тебе здесь оставаться.
Да нет же, дело не в этом. При чем тут отваживание копов, ремонт, уборка? Ни при чем.
– Я не могу просто так взять и уехать. Такие обстоятельства…