Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
— Кого же я найду?
— Как насчет Кассандры?
— Нет, только не Кассандра!
— У нее все равно плохая карма.
— Брось! Я не хочу ее убивать.
— Как знаешь. На самом деле сгодится кто угодно.
— Я не могу просто подойти к человеку на улице и ни с того ни с сего убить его!
— По-моему, у тебя нет времени проявлять чрезмерную щепетильность. Слушай, а как насчет жертв чумы?
— Где же я найду жертву чумы?
— Сходи к доктору.
— Но как я узнаю, когда за больным придет Харон? Он всегда приходит к умирающему невидимым.
Дионис нахмурился на мгновение, затем
— Мне дал это жрец в Египте. Это египетский камень психопомп, проводник душ в Царство мертвых. Какая-то разновидность аметиста, я полагаю. Ты мне почти земляк, поэтому дарю. Когда найдешь умирающего, посмотри вокруг сквозь психопомп, и ты наверняка увидишь неподалеку Харона. Удачи, Агамемнон! Мне действительно пора.
Размахивая руками и приплясывая, Дионис устремился за своими менадами.
А Агамемнон увидел в переулке высокого человека средних лет в длинном черном плаще и конической войлочной шапочке с символом Асклепия. В руках у него была трость из слоновой кости.
Царь Микен бросился к нему.
— Простите, вы доктор?
— Да. Стрепсиад с Коса. К сожалению, я не могу выслушать вас. Спешу по вызову.
— К чумному больному?
— Да, увы. Боюсь, безнадежный случай. Его родственники тянули слишком долго, прежде чем вызвать меня. Разумеется, я сделаю все, что в моих силах.
— Я бы хотел пойти с вами!
— Вы доктор? Или родственник?
— Я — репортер! — наобум сказал Агамемнон.
— Как это может быть? У нас здесь, в Микенах, нет газет. Я слышал, руководство «Аргив Пресс» собиралось этим заняться, но стоимость меди зашкалила, и Египет перестал экспортировать папирус…
— Это новое коммерческое предприятие! — решительно заявил Агамемнон.
Доктор ничего не сказал, когда царь пошел рядом с ним. Вряд ли он был рад этому обстоятельству, однако ничем не выдал своего недовольства. Да и немудрено: у Агамемнона был меч, а у доктора лишь трость.
Через нескольких кварталов Агамемнон сообразил, что они идут в один из трущобных районов города. «Час от часу не легче, — подумал он. — Что меня там ждет?»
По узкой аллее они приблизились к маленькой лачуге. Стрепсиад толкнул незапертую дверь, и они вошли. В жидком свете одиноко мерцавшей в углу лампы они увидели человека, лежавшего на земляном полу и завернутого в изодранное одеяло. Он выглядел очень старым и исхудавшим. Стрепсиад опустился на колени, осматривая пациента.
— Сколько он еще протянет? — спросил Агамемнон.
— Полагаю, недолго. Он умрет совсем скоро. Иногда это состояние длится несколько часов, полдня, даже сутки. Но не более.
— Дайте мне взглянуть на него, — сказал Агамемнон и опустился рядом с больным.
Кожа умирающего была иссиня-серой. Его губы высохли и потрескались. В уголках его глаз были видны лопнувшие кровеносные сосуды. Пульсирующие вены были единственным признаком того, что этот человек жив.
Агамемнон остро осознавал, как мало у него времени, чтобы покинуть Микены. Но больной все еще был жив. Как долго придется ждать, пока он умрет? Как скоро солдаты Эгисфа придут за ним? Необходимо ускорить процесс.
Агамемнон потянулся к горлу больного. Человек открыл глаза. Встретившись внезапно со взглядом его налитых кровью голубых глаз, Агамемнон заколебался.
— Царь
Агамемнон услышал собственный ответ:
— Я узнал о твоей беде, Пилиад, и пришел облегчить твои последние часы.
— Очень благодарен вам, господин. Вы всегда были добрым человеком и великодушным командиром. Я очень удивлен, что вы вспомнили обо мне. Я ведь простой солдат. Мои родители продали хозяйство, чтобы купить мне доспехи и снаряжение, и я пошел с другими ребятами и отомстил троянцам за подлое похищение нашей Елены.
— Я помню тебя, Пилиад, и пришел попрощаться. Наша война выиграна. Силы Греции одержали победу. Конечно, так и должно было случиться, ведь у нас был непобедимый Ахилл. Но что смог бы Ахилл, если бы его не поддерживали такие бесстрашные воины, как ты?..
— Я хорошо помню принца Ахилла и погребальный костер, который мы устроили ему, когда он пал в битве. Я надеюсь вновь увидеть его в Гадесе. Говорят…
Речь больного была прервана, когда дверь в комнату внезапно с треском распахнулась. Два вооруженных воина ворвались в помещение. Они на мгновение замешкались, увидев врача в длинном одеянии, затем разом повернулись к Агамемнону.
Офицер, здоровяк с огненно-рыжей бородой, распорядился:
— Убить всех. Эгисфу не нужны свидетели. Агамемнона я возьму на себя.
Солдат был одним из тех, кто позволил Агамемнону улизнуть у них из-под носа в окно дворца. Он двинулся к доктору, который поднял свою трость и сказал:
— В этом нет необходимости. Я нейтральная сторона, я лекарь с Коса, здесь только по вызову к больному. Позвольте мне уйти, и я никогда никому не скажу о том, что здесь произошло.
Солдат озадаченно глянул на рыжебородого офицера, затем на Агамемнона. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, доктор внезапно поднял свою палку и обрушил ее на голову противника. Зарычав, солдат стиснул рукоять меча и бросился на доктора. Рыжебородый тут же атаковал Агамемнона. Царь выхватил меч, однако на нем не было доспехов, поэтому шансов против опытного гоплита у него было немного. Не отрывая взгляда от противника, он двинулся вокруг ложа больного, и рыжебородый офицер последовал за ним — осторожно, но неумолимо. Доктор был ранен, но все еще сражался, отклоняя удары солдата взмахами трости. Агамемнон продолжал кружить вокруг постели, наматывая плащ на левую руку и понимая, что все это безнадежно, абсолютно безнадежно…
А затем в одно мгновение все изменилось.
Пилиад, собрав остаток сил, привстал и схватил рыжебородого за ногу. Офицер зашатался и злобно ударил больного мечом. Агамемнон тут же воспользовался представившимся шансом. С хриплым ревом он бросился на противника, и тот, потеряв равновесие, рухнул на пол, придавленный весом собственной брони. Меч рыжебородого застрял в грудной клетке Пилиада, зажатый между двух ребер.
Агамемнон навалился на солдата сверху. Выпустив свой меч, царь выхватил из-за пояса нож и попытался ударить противника в лицо. Клинок отскочил от металлического шлема, кончик у него откололся. Агамемнон прицелился как следует, ударил ножом в щель в шлеме, попал в глазницу офицера и, вращая, пропихнул оружие ему в мозг.