Все равно люблю
Шрифт:
– Это успокоит их на какое-то время, – с мрачным удовлетворением сказал Марко. – Во всяком случае, ты успеешь прийти в себя. Где твоя квартира?
– На втором этаже. Первая дверь справа. Стефани глубоко и судорожно вздохнула. Как только она осознала, что находится в безопасности, сразу почувствовала облегчение.
– Я уже смогу сама, – добавила она, когда Марко снова протянул ей руку.
Помощь, которую она была рада принять на улице, здесь, в доме, за закрытыми дверями, приобретала совсем другой оттенок. То, что воспринималось как поддержка и защита, сейчас вызывало ощущение чего-то глубоко интимного.
Марко шел за ней. Он сохранял дистанцию и в то же время давал Стефани понять, что он рядом и в случае необходимости готов прийти ей на помощь. Он, очевидно, почувствовал ее настроение, потому что даже не пытался поддержать за руку. Когда Стефани подошла к своей двери, Марко остановился в двух шагах позади нее. Он стоял в напряженной позе, как бы подчеркивая, что не собирается навязываться.
– От этой двери у меня есть ключ, слава Богу… Стефани привстала на цыпочки и нащупала ключ, лежавший над дверью. Марко нахмурился и медленно покачал головой, выражая свое неодобрение столь беспечным отношением к охране своей квартиры.
– Очень рискованно, – сухо прокомментировал он.
– Меня не интересует, что ты думаешь по этому поводу! – огрызнулась Стефани. – В этом доме живут порядочные люди, и я доверяю им. К тому же здесь нечего красть.
Стефани старалась казаться беззаботной и спокойной, но у нее ничего не вышло. После встречи с репортерами у нее немного дрожали руки, и ей не удавалось вставить ключ в замочную скважину. Стефани видела, что Марко с трудом сдерживается, чтобы не подойти к ней и самому открыть дверь. Но Стефани метнула на него такой взгляд, что он тут же отказался от своего благородного порыва. Третья попытка увенчалась успехом, и Стефани распахнула дверь театральным жестом.
– Это тебе не особняк семьи Янг! – объявила Стефани, махнув рукой на небольшую гостиную в зеленовато-бежевых тонах.
Ее несдержанность напомнила Марко о том, почему она хотела выйти замуж за Филипа. Стефани увидела, как его лицо стало мрачным, а синие глаза – пустыми и отчужденными.
– Но мне нравится, – быстро добавила она. – Мебель, конечно, далеко не новая и довольно скромная, но это мой дом. Входи скорее, пока эти гиены не обнаружили, где находится моя квартира.
– Думаю, мы можем чувствовать себя в безопасности какое-то время, – успокоил ее Марко, но все-таки вошел вслед за Стефани, чтобы она могла закрыть дверь. – Сюда они вряд ли войдут. Однако, если тебе понадобится выйти из дома, они снова набросятся на тебя.
Стефани содрогнулась от ужаса.
– Надеюсь, к тому времени они уже уйдут, – пробормотала она не очень уверенно. – Им надоест ждать и…
Она замолчала, увидев, что Марко подошел к окну и, чуть отодвинув занавеску, посмотрел на улицу.
– Разве похоже, что вся эта компания быстро сложит свое оружие? – иронично осведомился он. – По-моему, они собираются провести около твоего дома всю ночь.
Стефани подошла к нему и тоже выглянула в окно. У нее сердце сжалось от страха, когда она увидела репортеров, оккупировавших ступени ее подъезда. Действительно
Кто-то из журналистов заметил движение за окном, и все как по команде задрали головы. Стефани в долю секунды отскочила от окна на середину комнаты. И все ее самообладание, достигнутое с таким трудом, пошло прахом.
– Почему они охотятся за мной? – чуть не плача, спросила она. – Что я такого сделала?
– Ты дала им хороший материал для светской хроники, – спокойно ответил Марко. – Это тебе плохо, а с их точки зрения, они лишь делают свою работу.
Марко вытащил что-то из кармана пиджака и бросил ей. Стефани поймала. Это была газетная страница, сложенная в несколько раз. Трясущимися руками Стефани развернула листок и, прочитав заголовок, громко ахнула.
“Секретарша бросает босса у алтаря и сбегает с итальянским миллионером”.
– Где ты это взял?
– В киоске на заправочной станции, где мы останавливались. Я купил газету, когда ты отлучилась в дамскую комнату.
– Но я не сбегала с тобой! Они… – Слова замерли на губах Стефани, когда она взглянула на статью еще раз.
Под заголовком была помещена фотография Филипа. В элегантном костюме он стоял перед церковью и выглядел несчастным и печальным. А чтобы ни у кого не осталось сомнений, подпись сообщала: “Убитый горем”.
– О нет… – простонала Стефани и медленно опустилась на стул. – Этого не может быть. Филип никогда не сказал бы такого.
Но по мере того, как она читала статью, обнаруживалось, что он все-таки “сказал”, и не только о том, что убит горем. Стефани узнала, что она жестокая разбивательница мужских сердец, пустая кокетка, гоняющаяся за большими деньгами. Держала на крючке одного мужчину, пообещала выйти за него замуж, но бросила в день свадьбы, когда на горизонте появился более богатый кандидат.
– Все было не так! Они не имели права печатать это! Сплошная ложь!
– Ложь? – с иронией переспросил Марко. – В таком случае, поправь меня, если я скажу что-нибудь не то. Мне помнится, ты призналась, что собиралась выйти замуж за Филипа ради денег. Точнее за его обещание оплатить твои долги.
Провоцирующий тон Марко еще больше распалил Стефани, подбросил поленья в костер ее эмоций.
– Это ты во всем виноват! – крикнула она в негодовании и, скомкав газетный лист, швырнула в безмятежное лицо Марко. – Ты заварил эту кашу! Если бы не ты со своим ненормальным планом похищения, мы с Филипом были бы уже женаты и мне не пришлось бы читать, как меня обливают грязью!
– И это для тебя важнее, чем потеря богатого мужа, согласившегося оплатить твои долги?
– Конечно, важнее! Как, по-твоему, чувствуют себя мои родители, видя, что пресса размазывает меня по стене? – Если не считать, что мой отец верит в то, что у нас с тобой серьезные отношения, добавила Стефани про себя. – Почему это происходит именно со мной? – простонала она, закрыв лицо ладонями. – Я хочу, чтобы все было как раньше.
– Сомневаюсь, чтобы твое желание исполнилось в ближайшее время, – хмыкнул Марко. Он опять подошел к окну, но на этот раз наблюдал за происходящим внизу более осторожно, чтобы репортеры не заметили его. – Такое впечатление, что информация о твоем местопребывании распространилась довольно широко. К журналистам у твоего подъезда каждую минуту прибывает подкрепление.