Всё равно растаешь, принцесса
Шрифт:
Глава 28
Рассказ повара получается довольно сумбурным. И мне удаётся понять далеко не всё. Но даже того, что уловить удаётся, мне достаточно, чтобы поразиться той общей картине, которая вырисовывается.
А картина получается следующая. Ходо Хайкон смолоду служил Торнгарам. И был вознаграждён за свои старания назначением на должность кастеляна, получив в своё пользование тот самый домик-пристройку. Тогда-то он и решил жениться. Испросив у ярга разрешение, молодой мужчина занялся поисками невесты, периодически отлучаясь ненадолго
Однако, пожив немного в замке, увидев, что мужчина ей достался не самый бедный, молодая, честолюбивая травница решила остаться. И по словам ходо Барноша, многие из слуг тогда заметили, что девчонка гораздо больше внимания уделяла яргу, а не собственному жениху.
– Я помню, как она появилась, – комментирует это Ян. — Мне тогда было года четыре. Супруга моего отца ещё была жива.
– Вот именно, – важно кивает повар. — Ярла Гирхильда тут всех держала в ежовых рукавицах. И тщательно следила, кто к яргу неровно дышит. Особенно после… ну вы знаете, ярг. Вот и пришлось Рагне идти замуж за своего кастеляна.
Догадываясь уже, куда клонит словоохотливый повар, я бросаю осторожный взгляд на Янгмара. Тот выглядит невозмутимым и непроницаемым. Да и от меня свои эмоции опять закрыл. Но мне не нужно их читать, чтобы догадаться, как тяжело моему мужчине всё это слушать.
Дальнейший рассказ только подтверждает мои догадки. Хоть ходо Барнош и не утверждает ничего конкретно, не заметить в его словах совершенно явственные намёки на то, что многие в замке считали хэди Рагну любовницей старого ярга, просто невозможно.
А если так… Может ли такое быть, что Ульфрик на самом деле… его сын, а не кастеляна?
Мысль кажется чудовищной. Но это объяснило бы слишком многое. В частности жгучую ненависть Рагны и Ульфрика к Янгмару. Ведь его, такого же незаконнорождённого, ярг официально признал своим. А Ульфрика – нет.
Но пока что это только мои предположения. Надо обсудить это всё с Яном, когда останемся наедине.
Тем временем ходо Барнош продолжает. Рассказывает о том, что после смерти ярлы Гирхильды Рагна очень быстро начала набирать влияние. И показывать свой настоящий характер. Многие стали замечать, что с теми, кого она считает своими недругами, начали происходить всякие неприятности. Но ничего такого, что можно было бы доказать. Да и не слушал ярг никого.
После его смерти стало ещё хуже. Молодой ярг, хоть и был умным и прогрессивным, обещая стать великим правителем, почему-то в упор не замечал многие вещи, касающиеся жены кастеляна и её сына. А когда ему пытались рассказать, отмахивался, утверждая, что это пустые сплетни и наветы. Словно у него пелена какая-то на глазах была. А потом Гальвард умер. При очень странных обстоятельствах. В замок вернулся Янгмар, хоть и неохотно, но принял наследство, начал наводить свои порядки. И мать с сыном затаились, не зная, чего ожидать от колдуна.
А
Но вот о чём ходо Барнош вообще ничего не может рассказать, так это о девушках, пострадавших от Ульфрика, о том, что с ними произошло и почему они так все боятся признаться и поведать правду. А на вопрос ярга, как-то странно морщится, уверяя, что не знает ничего.
С кухни мы выходим слегка оглушённые свалившейся на нас информацией. Даже для меня услышать всё это было шоком. Боюсь представить сейчас, что чувствует Янгмар. Наверняка терзается предположениями, вопросами, подозрениями…
– Что ты теперь собираешься делать? — я первая беру его за руку. Сжимаю, в ободряющем жесте. — Будешь разговаривать с ходо Хайконом.
– Да. Но сначала мне нужно подумать, – мрачно трёт переносицу мой колдун.
– Мне оставить тебя одного? — спрашиваю осторожно.
– Ты хочешь уйти? — бросает он на меня внимательный взгляд.
– Нет. Я хочу помочь. Обсудить с тобой свои выводы и догадки. Если ты согласишься поделиться, услышать твои. Спросить кое-что. Предложить. В общем, я хочу вместе с тобой разобрать всю эту ситуацию и разложить её по полочкам. Как говорит моя мама, одна голова хорошо, а две ещё лучше. Если тебе, конечно, не претит участие девушки в твоих делах.
– Разве я давал тебе когда-нибудь повод думать, что мне это претит? — хмурится Янгмар.
– Не давал. И за это ты мне особенно нравишься, – уверяю с улыбкой. — Так что? Мне уйти?
– Нет. Я действительно хотел бы поговорить с тобой об этом. Идём в мой кабинет.
28.2
По пути я замечаю, что атмосфера в замке действительно весьма напряжённая. Служанки выглядят испуганными и дёрганными. Мужчины мрачными и собранными.
А в холле мы неожиданно встречаем Грима, только вошедшего со двора.
– Ян, я тебя как раз ищу, – направляется он к нам, как только замечает. — Нам нужно поговорить.
– Ну раз нужно, следуй за нами. Мы тоже как раз этим собирались заняться, – ворчит Янгмар на деларонском.
– Чем? — настороженно уточняет Грим, тоже переходя на мой язык.
– Разговорами. Тебя тоже послушаем.
Хмыкнув, мужчина, действительно к нам присоединяется. Пристроившись по левую руку от меня.
И я вот почему-то пока не знаю, как к этому относиться. С одной стороны друг Яна мне симпатичен. А с другой… я ловлю себя на том, что немного расстроена его появлением. Потому что рассчитывала, что мы с Яном будем наедине.
Вот это неожиданно.
Надо как можно скорее пресечь эту мысль. Слишком уж тревожный звоночек.
Да, я дала Янгмару шанс. Но это не значит, что мне теперь можно в него безоглядно влюбляться. Такое безрассудство было бы попросту опасным для моего сердца. Вдруг у нас ничего не получится?
– Появились какие-то новые сведения? — интересуется тихо командор.
– Можно и так сказать. Но подробности в кабинете. Йормун давно уехал? — спрашивает Янгмар, бросая на друга внимательный взгляд поверх моей головы.