Всё равно сбегу
Шрифт:
Взяв маму под локоток, мы не спеша пошли ко входу, попутно болтая.
— Что ему нужно? — мой злой вопрос.
— Успокойся, — попыталась урезонить меня родительница. — Я сама еще ничего не знаю. Он позвонил, сказал, что находится в городе и хотел бы встретиться.
— И ты согласилась? — мое удивление было за гранью фантастики.
— Он, — раздражение в голосе мамы я едва уловила, — привел веские аргументы, которым нельзя было отказать…
— Это еще какие?
Но мне так и не ответили.
Честно говоря,
— Привэт — улыбнулся… папаня.
Ох держите меня семеро! Я уже говорила, что терпеть не могу нерусских? Но когда еще и такой явный их акцент в русской речи, так меня по всем франтам корежить начинает. После его слов я сразу скривилась, будто лимон проглотила. Мама едва заметно щипнула меня за руку и ответила:
— Привет.
Лично я отвернулась. Ну не приятно мне, что ж делать. Маман еще раз ущипнула меня не в пример больнее прежнего. Пришлось повернусь моську и со скрежетом произнести:
— Добрый день.
У отца улыбка лихо так скатилась вниз, а я немного приободрилась такой смене его настроения.
— Я заказал столик, хотел пообщаться с семьёй… — уже угрюмо произнес он.
Мой короткий смешок полетел ему в спину. Ага, с семьей, как же-как же, лгун.
Мы прошли в достаточно просторное помещение. В середине ресторана была размещена среднего размера статуя в виде глыбы самоцветов. Мы прошли к столику у окна.
Пока отче звал официанта, я шепнула маме, что за себя платим сами, а конкретнее плачу я. Та только снисходительно посмотрела, но ничего не ответила. Ну, я бы тоже не стала платить, когда напротив сидит кошелек. Но мне очень не хочется оставаться в долгу у этого инопланетянина, даже в такой мелочи, как завтрак.
— Как у вас тут дела?
— Да нормально, потихоньку полегоньку…
Разговор не пёр, вообще никак. Я опять демонстративно отвернулась. Кстати, статуя ничего такая!
— Дочка, как ты выросла! — начал отче, — Такая большая стала!
Молчу.
— Да уж, успела вырасти, — с нежностью произнесла мама.
— Почему ты не хочешь со мной разговаривать? — спросил он недоуменно, не дождавшись реакции.
Да потому что ты скотина, бросившая свою жену с трехмесячным ребенком без гроша! Потому что ты дурак, который не захотел продолжать отношения с дочерью, появившиеся в подростковом возрасте! И потому что ты бес рогатый, оставивший на маминой шее кучу долгов! Все это крутилось в голове, а в ответ такая же тишина, только злющие глаза, направленные в сторону мужчины могли что-то ему ответить.
— Дочь злиться на меня?
— С чего ты взял? — нашла в себе силы ответить.
— У тебя очень выразительные глаза, в которых я вижу злость, — пояснил отче.
— У тебя, наверно со зрением не очень, стоит сходить провериться..
— Лейла! — воскликнула
Ну я заткнулась и всем видом дала понять, что разговор со мной построить не удастся.
Мы сидели так еще минуты три, глядя друг на друга. Мама на отца смотрела без эмоционально, отец на меня недоуменно-вопросительно, а я на него с ненавистью. Правду говорят, что дети за родителей убить готовы. Вот я сейчас мысленно себе представляла, как хватаю папандра за глотку и душу, душу…
Так, стоп, остынь Лейла, остынь лапочка…
Тем временем принесли наш заказ. Себе я взяла легкое мороженное, в надежде остудить внутренний пыл. Мама заказала крепкий кофе с чизкейком, а коз… точнее отец, ограничился каким-то коктейлем.
Разговор опять не шел. Я с великим наслаждением убивала свою мисочку с десертом. Даже настроение немного поднялось. Отче не спешил начинать разговор, видимо, не ожидал такой «тёплой» встречи, поэтому инициативу в свои руки взяла мамань:
— Ну и чего тебе от нас надо?
— Разве я не могу просто встретиться с семьей? — обиделся тот.
— Гурам, я давно тебя знаю, если бы хотел просто с нами встретиться, ты бы сделал это намного раньше. Но сейчас тебе явно что-то нужно, телефонный разговор тому подтверждение! — проявила мамуля навыки дедукции.
— Ладно… — признался отче, — Мне… Я действительно по делу к вам пришёл. А точнее к тебе, дочь.
Последнее слово он выделил. Для чего, понятия не имею, я никак не отреагировала, продолжая поедать вкусняшку. Краем глазом заметила, как мамусик напряглась. Пришлось отложить ложечку и уставиться на папандра, мол я слушаю, вещай дальше.
— Тебе ведь уже двадцать три, да? — спросил он.
Вообще двадцать два, но допустим. Кивнула.
— По нашим законам ты обязана вернуться в Тбилиси к своей касте, — и тон такой грубый.
В этом человеке больше не было стеснительности, он все делал решительно и уверенно. Но только вот не на ту напал, бес лохматый!
— Я согласна, — пауза, недоуменный взгляд со стороны мамы, — Я согласна прямо сейчас дать тебе по морде! Ты ничего не попутал? Никуда я ехать не собираюсь!
— Либо так, либо я лишу твою мать родительских прав, — усмехнулся тот.
А я мигом сообразила и повернулась к родительнице:
— Это те веские аргументы, которым невозможно было отказать?
— Да, — тихо ответила мама, — Гурам, ты понимаешь что сейчас делаешь? Если ты заберешь мою Лейлу, тебе хреново будет, обещаю!
— Марусь, — промурлыкал он — Ты мне совершенно ничего сделать не сможешь, это не в твоих силах.
— Уверен? — она поддалась вперед.
— Абсолютно. — спокойный ответ, и не менее спокойное продолжение — Скорее всего ты захочешь взять должок у зеков, с которыми связалась в девятнадцать лет, — легкая усмешка, — Только я уже с ними… побеседовал и они клятвенно заверили, что не знают ни какую Марию.