Всё равно сбегу
Шрифт:
— Ты недооцениваешь мои возможности! — процедила мамань.
— Хах, если ты про тех «друзей» мусоров, то с ними было намного проще, они как увидели законы в моих руках, тут же учувствовать перестали, или еще те соратники….
По мере его рассказа мама становилась чернее тучи. И тут я осознала, что этот головастик весьма неплохо осведомлен о маминой жизни. Да и у мамы, однако, была интересная молодость, о которой я обязательно расспрошу. И теперь этот чёрт отнимает у мамы шансы на победу. Вот… чёрт!
— Ты серьезно
А этот бес лохматый подтянулся ближе ко мне, понизил голос и не менее ехидно ответил:
— В Грузии опека родителей над девочкой заканчивается в двадцать пять лет, несмотря на совершеннолетие. У меня к тебе полный доступ, девочка моя.
От спокойного тона стало противно, от последних двух слов тянуло блевать. Как нашла в себе силы не заехать этому индивиду по бороде, не знаю. Я вообще поражаюсь своей выдержке сегодня, столько гнева и так держаться, молодец Лейла, просто умница!!
— Я законная гражданка РФ, ты просто не имеешь права на это все!
— Да не уж-то? — усмехнулся тот, — Еще в день твоего рождения я оформил гражданство и своей страны, так что ты, получается, не только РФ принадлежишь.
— Ты лжешь! Если бы были такие документы, я бы о них непременно знала, поскольку сама работаю с законами и такими бумажками! — никак не унималась я.
— В чем-то ты права, но вот только страны то разные и законы тоже, я сделал для тебя гражданство и заархивировал его в хранилище. Поэтому ты о нем и не слышала.
— Но это противозаконно! — возмутилась я, — Я подам заявление в судебную экспертизу!!!
— И они ответят тебе точно так же, так что выбирай дочка, либо так, либо прощайся с матерью! — пропел чертила.
— Гурам! — воскликнула мамань.
Тот лишь вяло улыбнулся, будто ему вся эта сцена уже наскучила. А я не знала, что делать и как быть. Если все так, как говорит папандр, то дела плохи. Уезжать я с ним, разумеется, не собираюсь, а значит нужно найти другие способы отступления. Но какие? За своими размышлениями чуть не упустила мамину угрозу:
— Я убью тебя здесь и сейчас! Пусть я сяду, но ты наконец сдохнешь!!
От такого заявления мои глаза полезли на лоб. Да, мама не отличалась чертой «сначала говорить, потом бить», но вот так сразу. Она уже взяла в руки вилку, но я успела её остановить:
— Мам, если ты убьешь папандра, те десять мужиков, которых я смогла насчитать, нас живыми не выпустят.
Мамань недоуменно на меня посмотрела, я лишь кивнула своим словам. Просто пока я старательно отворачивалась от отца, то по привычке оглядела весь зал, десять нерусских мужчин я заметила сразу их цепкие взгляды выдали все с потрохами, поэтому понять зачем они здесь не составило труда.
— А дочь наблюдательна, — немного приподнял брови отче.
— А отец идиот, — в тон ему ответила, —
— Восемнадцать, — кивнул он, не обратив внимания на мое оскорбление.
— Что, боишься двух невинных дам? — посмеялась я.
— Нет, боюсь, не удержу твою мать, пока тебя будут увозить.
— Размечтался! — чуть не плюнула я.
Тут мамань живенько засобиралась и как рявкнет:
— Лейла, оторвала свою задницу и пошли отсюда!
— Э, ма..
— Стрельцова, не беси меня!! — чуть ли не кричала мамань.
Родительница шустренько оттолкала меня, встав из-за стола схватила за руку, и потащила прочь от этого дурдома. А в след нам полетело:
— Даю вам два дня! И даже не пытайтесь скрыться, за вами слежка!
На этих словах мама буквально выпинула створку двери и бешенной фурией понеслась не весь куда. А я-то на каблуках, так быстро бегать то не могу!
— Мама! — отдернула я свою руку, — Ты чего?
— Неужели ты не понимаешь?! — уже кричала она, — Он ведь заберет тебя! Он найдет способ!
И тут случилось страшное… мамань начала плакать… Я честно, растерялась. Видела маму в слезах от силы раза четыре и потому очень резко воспринимаю её эмоциональное расстройство.
Злость во мне вскипела как ураган в полный штиль. Это по какому праву этому бесу лохматому достаются маманькины слезы?! Убью гада! Закопаю! Пристрелю!
Но сейчас важнее сама мамань. Я отвела её к ближайшей лавочке и начала успокаивать. Успокаиваться мамань не собиралась, а я уже не знала, что делать и говорить. Ну не умею я проявлять сочувствие, даже таким родным людям. Я могу мстить, убивать и прочее, но не сидеть и обнимать человека, не зная как помочь.
— Ну мамунь, ну хватит воду зря тратить. Ты в туалет что ли хочешь?
— Я всегда знала, что ты у меня добрая, — с тихой издевкой произнесла мамань.
— Прости, — потупилась я, — Все будет хорошо, обещаю.
— Обещаешь? — с надеждой в глазах спросила родительница.
Черт, я не знаю что будет и обещать ничего не могу, но вслух:
— Обещаю, — и честные пречестные глаза.
— Хорошо, — кивнула она и начала приводить себя в порядок.
— Давай так, ты сейчас едешь домой, успокаиваешься, а я еду в контору и пытаюсь найти выход, окей?
— Я еду с тобой! — не принимая отказов сказала мама.
— Нет мам, — мягко начала, чтобы родительница больше не нервничала, — Если ты начнешь поднимать крики… а ты начнешь, то нам точно не помогут, а тут я хоть договориться смогу.
Мамань подумала минуты две, а потом согласно кивнула. Отпускать в таком состоянии её одну я не собиралась, поэтому вызвала такси и позвонила отчиму, что бы тот встретил. На вопросы что случилось, отвечала, что мамань все расскажет. За что люблю отчима, тот всегда был понимающим, вот и сейчас не стал развивать тему, а просто сказал, что все понял.