Все равно тебя не брошу
Шрифт:
– Чтоб я знал, - покачав головой, признался Муравей.
И Мотылек, который с трудом поспешал за ним, подтвердил:
– Мы и сами не знаем.
Белка прекратила расспросы. Одна мысль билась у нее в голове: они здесь, они вернулись!
Она побежала домой и перетрясла все свои запасы, чтобы отпраздновать что-нибудь со всеми вновь обретенными - неважно что. Она наполнила тарелки, налила стаканы, похлопала каждого по плечу и попросила больше не исчезать.
Они должны это пообещать,
ЭТО БЫЛО в разгаре лета. Белка сидела за столом на верхушке своего бука.
Муравей где-то путешествовал, и, возможно, на возвращение его рассчитывать уже не приходилось. "Почти наверняка", - сказал он перед уходом.
Белка опустила голову на руки.
Было очень тихо.
Белка думала о Муравье и о дальних далях и о "почти наверняка" и о "никогда".
"Приуныла я что-то, - подумала она, - это уж точно.
– Она осмотрелась.
У ее стола тоже был унылый вид, и у окна, и у синего неба за окном, и даже у солнца, высоко в небе. Неужто все что угодно может приуныть? " – подумала она.
Внезапно вокруг нее раздались голоса: "Вот мы, например, очень даже можем приуныть".
Белка с изумлением огляделась вокруг. По стенам катились крупные слезы.
"Стены мои", - подумала Белка. "Ага", - всхлипнули стены, тихонько
вздрагивая.
И вдруг снова замерли. Слезы их высохли, и они застыли неподвижно.
Белка опять уложила голову на руки и задумалась. Если они могут расстроиться, они и рассердиться могут?
Внезапно она услышала рычание. На пол посыпалось все, что висело на стенах, они угрожающе шагнули на середину комнаты и вплотную обступили стол, скрежеща и скрипя от злости.
Белка закрыла лицо руками.
– Вы это на кого?
– спросила она.
– На Муравья, - прорычали стены.
Белка отвела руки от лица и ошарашено уставилась на стены.
– На Муравья?
– переспросила она.
– Да ведь он же такой хороший!
– Ну вот еще, - фыркнули стены.
– Ничего он не хороший!
И встали на свои прежние места.
Белка развесила по стенам все, что с них попадало, потом подошла к окну и уставилась вдаль.
– Муравей, - проговорила она тихонько. "Сердиться-то я не сержусь, - подумала она, - но все-таки... "
Очень издалека - возможно, с другого конца света - ей вдруг послышалось:
– Правда не сердишься?
Белка знала, что некоторые вещи выглядят правдоподобнее, чем они есть на самом деле. Но она знала и то, что "почти наверняка" никогда не означает "совершенно точно". Она потерла ручки, достала из буфета большой горшок меду и снова уселась за стол, уложив голову на руки.
Стены бесшумно, но весьма целеустремленно обступили ее.
– Мед, - подобравшись вплотную,
– Вкуснятина.
– Э нет, - сказала Белка.
– Это для Муравья. Он скоро придет.
Стены немного поворчали, но отступили, и снова сделались обычными стенами, встали на обычные места и притихли.
– МУРАВЕЙ!– крикнула Белка с высокого откоса.
– Муравей! Муравей!
Она знала, что Муравья внизу не было, что он был далеко в пустыне - гостил у Льва.
"Странно, - думала Белка, - и все равно я его зову и думаю: а вдруг откликнется? "
– Муравей! Муравей!
Покрытый порослью папоротников и кривоватых елок откос отвесно обрывался вниз. Белка осторожно ступала вдоль края, но все же поскользнулась и упала.
– Муравей!
– крикнула она еще раз, теперь уже пронзительно, отчаянно.
А потом все вокруг нее померкло.
"Где я? " - подумала она чуть позже и осторожно пошарила вокруг себя.
Под руку ей попалось нечто скользкое.
– Муравей!
– вскрикнула она, хотя имела в виду: "Помогите! "
– Спокойно, - сказал Слизень.
– Это всего лишь я.
Белка облегченно вздохнула и постепенно стала что-то различать. Над головой у нее оказалось небо, вокруг - заросли, а сама она лежала на черной земле.
– Где я?
– прошептала она.
– Хороший вопрос, - сказал Слизень.
– Что бы тебе такое ответить? Я бы сказал, ты - здесь. Но это тебе мало что объяснит.
– Да уж, - сказала Белка.
– А как я сюда попала?
– Лично я себя об этом никогда не спрашивал, - сказал Слизень.
– Муравей!
– опять заголосила Белка.
– Муравей! Муравей!
– Это еще что такое?
– поинтересовался Слизень.
– Да так, ничего особенного, - ответила Белка.
– А можно, я с тобой вместе покричу?
– попросил Слизень.
И он крикнул мягким, слизистым голосом:
– Муравей! Муравей!
Ничего другого ни сказать, ни крикнуть он не мог там, на дне оврага, где на них и наткнулся Муравей. Он возвращался из пустыни на спине Лебедя и услыхал, как кто-то тихонько зовет его по имени.
– Ты что тут делаешь?
– приземлившись, спросил он у Белки.
– Я думала, что ты уже никогда не вернешься, - прошептала Белка.
– Что до меня, так я тут живу, - сказал Слизень.
– Не знаю правда, насколько это тебе интересно.
Муравей смерил Слизня испытывающим взглядом и сказал:
– Ну, пошли, что ли.
И они с Белкой забрались на спину Лебедю.
– Я уж пока тут побуду, - сказал Слизень, - на всякий случай, мало ли что...
Лебедь расправил крылья и приготовился взлететь.
– Муравей, - сказал Слизень.