Все реки петляют
Шрифт:
— А сами мальцы эти благородные? Как они себя поставили?
— Иные командовать пробовали, или ухода особого требовали. Ну, попробовали, потребовали, да и угомонились. В одном только я им потрафил — позволил сшить себе одежду, какую сиротам выдают и плавсоставу. Так то за их кошт. Они, может, и не из самых богатых, но все со средствами. А сами все разные, как и всегда. Есть и сильно любознательные, и такие, что делают "от" и "до" и ничего более. Упрямых же ихние же дядьки секут, если те в невежестве сильно упорствуют.
— Драки были? — с подозрением спросил я.
— Не без этого. Но без членовредительства. Намяли бока друг другу, и разлились вокруг
— Боярчата?
— Два боярчика, да четверо из тутошних.
— Раз просятся — посылай к Ивану. На Архангельске нынче корапь военный учебными плаваниями занимается. Может, и приживутся на нём юнгами. Так что тут нового с учебным процессом?
— Да нового пока ничего. Второй класс ведь у нас тут сейчас самый старший. Только идут постоянные дополнения к программе природоведения. Аптекарь вон микроскоп господина Левенгука привёз и маленьких невидимых зверьков ученикам показал. А в микроскопе господина Эдуарда Корна клеточное строение луковой шелухи видно очень хорошо. Ну и разные тонкие срезы. Там уже вроде клуба собирается с дискуссиями насчёт устройства живности и растительности. В прошлом году лягушек резали, да изнутри рассматривали. А нынче по весне Аптекарь со своей Герцогиней мертвяка, из-под снега вытаявшего, распотрошили всего. Мы с Биллом и Гарри на шухере стояли, чтобы не прознал про это никто, особенно поп.
— Герцогиней? — не понял я.
— Та девица, что с ним пожаловала — незаконная дочерь Бэкингема. Любимая, балованная и очень до знаний жадная. В Кембридже училась, притворяясь юношей. А у Аптекаря-то глаз на тебя набитый — он девицу в мужском платье с парнем не спутает. Ну а там совместные занятия фармакопеей, алхимия, передача по великому секрету сведений о правильном строении вещества, экспериментальное развенчание теории флогистона — и она сдалась. Они вместе йод выделяли из золы морских водорослей и мазь Вишневского составляли из дёгтя и масла рицинового, которое ты касторкой назвала. То есть, подбирали третий компонент, которого ты и сама не знала.
Славная баба эта Герцогиня. Лучшей повитухой в здешних местах слывёт. Ну и врачует болезных как может. А может она многое — хорошо училась плюс из биологии кое-что знает из верных представлений. Сведения, опять же при разговоре с людьми извлекать умеет. Собирается тебя осмотреть — ты уж не обижай её недоверием.
— Осмотреть? Что она во мне найти собирается? — всполошилась Софи.
— Хотя, пускай осматривает, — поспешил я скорректировать рефлекторно проявленное "нами" недоверие. — Ей ведь интересно. Она же доктор! — за что получил по мозгам, но не до отключки.
— Что у нас новенького, Билл? — поспешила Софочка перенести фокус внимания собравшихся.
— Мы мягкое железо расплавили. То, которое кричным называют или сыродутным. В горшочке из серебришка. Со дна и с боков на угольях грели с поддувом, а сверху подавали берёзовый конденсат тоже с поддувом между поверхностью ведра и сводом печи. Получили слиток однородного мягкого железа. А то помнишь, как у нас первая пушка лопнула из-за неоднородности? Вот. А из этого железа вытянутая не лопается даже при двойном заряде. Первый ствол мы после стрельб подвергли цементации и снова отстреляли. Разницы не почувствовали, хотя поверхности стали твёрже — не сразу оцарапаешь. А, если начинаешь пилить, то внутри мягко.
— Должно повыситься. Тогда твёрдость распределится однородно. Только тут не перебрать бы. Твёрдое, оно же обычно и хрупкое. Слыхал ведь про то, как чугунные пушки разрывает, — поспешил поддержать идею я. И предупредить на случай, если ребята переборщат. — Слушай, Билл! Как так вышло, что вы тут перестали жаловаться на нехватку металла?
— Так это всё дядя Сила наворачивает коммерцию, — парень повернул голову в ту сторону, где от терема к нам приближался местный старшой с кувшином и кружками.
Напоив собравшихся морсом, Сила Андреич стал отвечать на Софочкины вопросы:
— Железо это сыродутное тут много кто из местных издавна плавит. Даже заводик на Сысоле-реке имеется малый, где чугун льют. Мы ведь чего только не возим по всей Вычегде! А людям не хлеб единый надобен, который недорого отдаём. Те же свечи парафиновые — их все любят, потому что без копоти горят. Юфть, ткани крашеные, а из Мурома от тамошних мастеров и посуда добрая, и вещицы валяные! Те же вогулы как-то по-своему медь выплавляют, а их то самоеды где-то встречают, то зыряне. Вот и доставляют понемногу, но всё время. Олово откуда-то из Соловков иной раз привозят. Нет, нарочно мы не торгуем, но люди здесь разные случаются и, бывает, хотят то, что у нас есть. Неудобно отказывать — мы-то ещё привезём или сделаем, а им приятно. Что-то продавать приходится, чтобы не обидеть доброго человека. Что-то на обмен отдавать. А иногда и потрудимся — отвезём, что просят куда укажут, ради добрососедства и всеобщего миролюбия. Оно как-то спокойнее, если соседи нуждаются в трудах твоих.
Вот так и выяснилось, что Котлас начал превращаться в научно-промышленный центр, работающий на привозном сырье и становящийся центром меновой торговли. Охотники, например, берут арбалеты. Другие приносят свои кремневые карамультуки в ремонт. А иные даже фитильными пользуются, которые тоже иногда нуждаются в поправлении. Железные ободья для тележных колёс и металлические втулки для них же. Обручи для бочек. Артель углежогов заказала аппарат для пиролиза, который топят, сжигая конденсат. Технический прогресс начал расползаться по окрестностям, внося в жизнь населения свои плоды. На огородах Котласских баб прижилась картошка, завезённая маменькой Агатой. А её любимая кукуруза не прижилась. Не прижились здесь и сахарная свёкла, и подсолнечник. То есть всходят, но толком не вырастают. Судя по всему, им правильный климат будет по берегам нижнего течения Волги, Днепра и Дона — в местах, нынче неспокойных и для мирного земледельца неуютных.
Так что из стратегических материалов у нас нынче в дефиците источники сахара, необходимые для производства спирта. И, по прежнему, каучук, который мы изводим бочками на производство обшивок судов. Если отец покупает его всё у того же Зуриты, то нынче этот португалец — очень состоятельный человек. Как же хорошо, что европейцы ещё не догадались, сколь ценный продукт сок гевеи!
— Переломные фальконеты калибром в один дюйм производить можно без особых проблем, — вывел меня из размышлений Билл. — Но картон для гильз приходится выклеивать из бумаги, а она дорога, и мало её. Для учеников нужна. Пробовали варить опилки любых деревьев и со щелочами, и с кислотами. Что-то начинает получаться, но рыхлое и слишком быстро размокающее. Тут, похоже, требуется какой-то клей добавлять. Гарри с рыбьими костями начал мудрить, но пока ничего не обещает.