Все романы Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
Говорили, что у графа в имении есть собственное ристалище, где он сражается с приглашенными бойцами. Говорили также, что он владеет какими-то дьявольскими приемами, вывезенными с Востока. Одетый в одни лишь короткие штаны, без меча и даже без кинжала, Сент-Омер мог выйти против самого могучего противника и сделать из него отбивную. Так коварно наносил он удары ногами и руками, что никто не в силах был ему противостоять. Ходили слухи, что приемы показал ему родственник Марко Поло, который привез с собой туземца из Китая, чтобы тот обучил рыцарей борьбе без оружия, популярной на Востоке. Китаец помер, не успев передать
Мартин Прюдом смог убедиться в этом собственными глазами. Его провели на задний двор дворца. Там располагалась большая огороженная площадка. Вокруг нее ярусами возвышались трибуны, где, ожидая начала представления, сидели знатные вельможи со своими супругами.
Граф стоял возле ринга вдвоем с высоким мускулистым великаном, обнаженным по пояс. Сложение у великана было атлетическим: прекрасно развитая грудная клетка, стальные бицепсы и героический торс. Лицо обрамляла короткая, аккуратно подстриженная бородка. Одежда на нем была ветхая и не очень чистая. Мартин узнал великана. Это был Жак, кузнец из ближней деревушки Пти-Монтабан.
— А теперь слушай меня внимательно, — говорил граф Поль. — Я еще раз объясню, что от тебя требуется. Мы с тобой будем сражаться здесь, на ринге.
— Умоляю вас, ваша милость, уволить меня от этого поединка! — ответил Жак. Несмотря на могучее тело, у кузнеца был жалкий вид. Он дрожал от страха, и не без причины, поскольку слухи о графских поединках ходили самые неприятные. Местные жители называли графа дьяволом, причем у них были на то веские основания. Сент-Омер обладал репутацией человека бесчеловечного. А его бойцовское искусство славилось по всей Европе.
— Черт подери, приятель! — сказал граф. — Ты в здешних краях чемпион. Говорят, ты выиграл местные соревнования в Пти-Монтабане, устроенные в честь святого Дени. Почему бы тебе не сыграть раунд-другой со мной на пару?
— Мыслимое ли это дело, ваша милость! Я простолюдин, вы аристократ. Меня повесят, стоит мне тронуть вас хоть пальцем.
— Я же тебе объяснил! Я вызываю тебя на соревнование. С таким же успехом мы могли бы состязаться в стрельбе из лука или другом виде спорта. Мы будем соревноваться в борьбе, ты и я, без оружия, голыми руками и ногами. Если ты победишь, получишь пять серебряных ливров. Ты ведь и за год столько не заработаешь, подковывая лошадей, верно?
— Ни за год, ни даже за два, ваша милость. Да что мне толку с этих денег, если я не смогу их потратить?
— А почему ты не сможешь их потратить?
— Потому что вы меня убьете, ваша милость, извините за выражение.
— Нет, Жак, именно это я и пытаюсь тебе втолковать. Наш поединок будет всего лишь развлечением. Мы будем сражаться безоружными. Если ты выстоишь хотя бы один раунд или нанесешь мне один хороший удар, я провозглашу тебя победителем. Что тут плохого, скажи на милость?
— Боюсь, вы убьете меня, ваша милость, — пробормотал кузнец, оценивая, однако, при этом соперника взглядом и готовясь к схватке, которой, как он знал, не избежать.
— Хватит болтать! — сказал Сент-Омер. — К делу!
Поль не казался особенно грозным противником. Весил он вдвое меньше кузнеца. Теперь, когда граф разоблачился до пояса, в ясном осеннем воздухе стало отчетливо видно, как изящно и пропорционально он сложен, как грациозно он движется
Соперники вышли на ринг. По зрительским рядам пронесся легкий шум. Все собравшиеся вельможи были наслышаны о своеобразных приемах графской борьбы. Схватка без оружия казалась им сумасбродной затеей, но всем было интересно, как проведет ее граф. Среди зрителей была одна знаменитая персона — сэр Джон Чандоуз из Англии. Рыцарь без страха и упрека, он прославился своей безупречной честностью в делах чести. Сэр Джон принимал участие в бессчетных поединках и сражениях. Долговязый сухопарый старик, он держался по-прежнему прямо, как юноша. Его длинное худое лицо с обвислыми усами было хорошо известно по многочисленным портретам и миниатюрам. Он прибыл во Францию для заключения мира между Генрихом Английским и Луи-Фердинандом Французским. Никто, правда, не ожидал, что мир продлится долго, поскольку Луи-Фердинанд был твердо намерен отвоевать Аквитанию, а английские лорды были не менее твердо намерены этого не допустить.
Граф воззвал к сэру Джону Чандоузу, рассказал ему о своих предложениях и повторил свои обещания. Сэр Джон выслушал, все понял и обратился к кузнецу Жаку:
— Ты понимаешь, что предлагает тебе граф?
Кузнец кивнул, косясь на стайку крестьян, стоявших у конюшни, и страстно желая затеряться среди них.
Сэр Джон Чандоуз славился легендарной честностью, однако он никогда не утверждал, будто чувствителен к чужим переживаниям.
— Я позабочусь, чтобы с тобой обращались как подобает, — сказал сэр Джон. — Ты ничем не рискуешь, даже если свернешь ему шею. — Англичанин повернулся к Полю: — Я говорю это, сэр, потому что не одобряю дворян, которые якшаются с простолюдинами, даже если речь идет о схватке.
Поль пожал плечами:
— Я езжу на охоту верхом на коне, хотя он мне тоже неровня. Точно так же я использую крестьянина, чтобы поупражняться и поразвлечься. Его социальный статус меня не волнует. А чтобы бой был интереснее, я проведу его одной рукой. — Он повернулся к Жаку: — Выбирай: левой или правой?
— Левой, — пролепетал Жак, надеясь, что Сент-Омер правша.
— Так тому и быть, — сказал Поль.
Они встали в середине огороженного круга. По кивку графа Поля герольд протрубил сигнал. Трибуны приветственно зашумели, и бой начался.
Сразу стало ясно, что кузнец скован по рукам и ногам своей ментальностью. Настоящий Геракл в смысле сложения и мускулатуры, он был простодушным дитятей там, где дело касалось решимости или хитроумия. Они с Полем кружили друг возле друга. Поль подпрыгивал так, словно в ступнях у него были пружины. Двигался он не спеша, но летал по рингу, как мячик. На нем были обтягивающие штаны до колен из какой-то эластичной ткани, дававшей полную свободу движениям, и простая, отличного покроя белая шелковая рубаха. Гладкие светлые волосы граф перевязал мягкой кожаной ленточкой. Кузнец облачился в грязную серую спецовку, бывшую, возможно, его единственным нарядом. Ноги у него были босые, а ногти на них сами по себе казались грозным оружием.