Все с ошибками и без смысла

Писаркина Елена

Хочется забыться, раствориться в океане, стать его частью, ласкать взгляд каждого, кто появиться рядом и быть абсолютно недосягаемой. Вдохновлять, успокаивать и утешать лишь одним своим видом, и при этом не иметь никакого отношения, не чувствовать всего этого самой. Не чувствовать и не помнить. Забыть навсегда о том, что было важно, о тех, кто трогал и будоражил, о том, кого нельзя забыть.

15 марта 2017

Красная рыба с клубникой

В детстве бабушка рассказывала мне про своего давнего друга, чье имя я совершенно не могу вспомнить. Его любимым блюдом была красная рыба с клубникой. Он вообще очень любил болтать о своих своеобразных вкусах… Называл себя уникальным дегустатором и особенно это свое странное вкусовое пристрастие считал почему-то весьма отличительным, выделяющим из толпы.

Бабушка любила говорить о нем, о его биографии, и часто выдавала разные забавные факты о своем друге, но я запомнила лишь этот, про рыбу с клубникой. Все потому, что, наверное, плохо ее слушала. Да и вообще никогда не любила биографии людей. Они всегда не то чтобы пугали меня, нет… Скорее, опустошали

и вводили в ступор. Я думала, как это странно, что о целой жизни человека можно рассказать за какой-то несчастный час. Как это неуважительно, неправильно и в то же время необходимо. Особенно это чувствуется, когда читаешь чью-то жизнь, изложенную в письменной форме. Читаешь о другом, незнакомом… его историю, так называемую биографию, в которой упоминаются различные важные для него события, ключевые моменты и то, что неотвратимо его поменяло, привело к существенным переменам. Вроде бы вчитываешься, иногда размышляешь, но абсолютно ни черта не можешь понять. Понять и даже близко представить, каким был этот человек, что он пережил и что испытал. В голове все всегда складывается, очевидно, отличным от действительности образом, создается какое-то свое впечатление, воображение рисует разные картины, но всегда ложные, не те. Все потому, что нам трудно что-то вообразить, если сами не пережили подобное, трудно понять эмоции другого человека, хотя бы потому что у всех разное восприятие и взгляды на одну и ту же ситуацию, да и потому, что мы не особо пытаемся. И это… Правильно? Нормально? Естественно? Как-то так. У каждого своя жизнь, свои проблемы и концентрация лишь на себе и своем близком окружении. И, казалось бы, ничего удивительного в этом нет. Но все же, даже понимания это, мне все равно не по себе от осознания, что вся жизни человека, жизнь любого из нас, со всеми переживаниями, падениями и взлетами, маленькими и не очень катастрофами, важнейшими событиями, наполненными счастьем или печалью обычно умещается в несколько листов сухого текста формата А4, которые абсолютно ничего не могут передать.

Вот ты сидишь и читаешь эти отчасти нудные главы о ком-то, попутно пропуская особенно скучные и условно неважные моменты, и не ощущаешь почти ничего. Пропускаешь абзацы, стремясь поскорее добраться до сути, до основных событий, которые, обычно, везде одни. Вот он родился, детство провел в таком-то городе, поехал куда-то учиться, встретил кого-то, создал семью, завел ребенка… И даже близко не можешь себе представить и вообразить все то, что там творилось, все эти особенности, тонкости и переживание, хотя бы примерно осознать, какой была личность, чью биографию ты устало мусолишь, стараясь побыстрее дочитать. Мусолишь, не представляя масштабов, не имея возможности понять или помыслить, что значило то или иное событие, и что человек чувствовал, проживая его. Не осознаешь, как и сколько для него тянулись определенные годы, что было между ключевыми эпизодами, упомянутыми в его биографии, чем он занимался, что чувствовал и сколько всего еще происходило. Все обычно заканчивается предложением о смерти. Мол, умер от болезни или скончался в таком – то году. Предшествующую этому финалу боль, печаль или, не знаю, трагичность… никогда не описывают, никогда не упоминают. Да и если бы попытались, вряд ли бы из этого что-то вышло.

Кто-то любит есть рыбу с клубникой, у кого-то глаза необычного оттенка, кто-то имеет интересные пристрастия и экзотические хобби. Каждый по-своему реагирует на какую-то музыку, фильмы, книги. Каждый заключает в себе набор нюансов и особенностей, о которых мы, бывает, думаем с определенной гордостью. Все эти мечты, стремления, реакции на какие-то события, переживания, чувства, о которых не принято говорить. Все то, что делает нас нами… Умирает вместе с человеком навсегда. А вслед за этим постепенно исчезают фотографии, памятные вещи и люди, которые были нам знакомы. Некоторые избранные удостаиваются паре листиков сухого текста о важных (по мнению составителя) моментах жизни, а подавляющее большинство и того не удостаивается. И, если честно, я не знаю, что из этого лучше. И есть ли здесь это «лучше» вообще.

19 марта 2017

Письмо №0

В прихожей, около двери, висит странный и облезлый металлический лев. Я про него тебе писала, помнишь? Как-то очень-очень давно. Он висит там столько, сколько я живу тут, и примерно столько же меня пугает. Мы не снимаем его только потому, что он нравится папе, я же папе не нравлюсь совсем. Но это ничего. И тоже совсем. Дверь в мою комнату все еще с большущей дырой внизу, кажется, на тот раз это был молоток, она закрывается на полотенце, как и те, что были перед ней, дверные ручки у нас не задерживаются надолго, но без них даже забавнее, да? Я все еще несу с собой хаос и, сколько бы ни пыталась, вокруг волшебным образом почти мгновенно образовывается беспорядок. На стуле, в комнате, много одежды, потому что удобно, потому что я никак не приучусь вешать все сразу на место и потому, что Барсик очень любит ложиться на этот ворох. Он все еще очень красивый, очень рыжий и очень классно мурчит. На моем столе творится сущий ад. В коробке куча новых прекрасных блокнотов и книга, которую мне подарил мой преподаватель по философии, над ней какие-то баночки, волосатая расческа, таблетки в неограниченном количестве и кот, которого я недавно сваляла из шерсти. Там, рядом, разбросано много разноцветных листиков, я все еще пишу на них какие-то дела, чтобы не забыть сделать и успеть что-то в определенный срок, но все еще забываю и делаю в последнюю минуту. Это только то, что бросается в глаза, как и прежде, я совсем не люблю убираться, умею и не люблю готовить и вообще из меня никудышная хозяйка. Кажется, что ничего не изменилось. Но только кажется. На кровати, около подушки, лежат наушники и книга. Я никак не начну ее читать. Как-то не читается совсем и уже больше года. Но я всегда кладу ее рядом с собой перед сном, видимо надеясь, что так скорее соберусь. Распечатанные картинки, как сказала Наташа: «с кровью и убийствами» все еще на шкафу. Не совсем с кровью и убийствами, конечно. Просто

то, что близко, а все, что близко, какое-то всегда грустное. Около них висят фотографии и одна спрятана. Ее совсем не видно, я никому про нее не говорю и никому не показываю, но приятно осознавать, что она там есть. Жаль, что скоро все это придется снять. Даже эту, секретную. Потому что пора.

У меня откололся зуб недавно, и я совсем не хочу идти к стоматологу. Странно, но мне уже не так страшно, как было раньше, но все же. А еще, недавно, мама выбросила старый кактус и больше ничто не впитывает излучение или отрицательную энергию или… что там они впитывают? Может, ничего. Я постоянно на него натыкалась и поэтому сейчас странно, что его нет, и больше ничто не колит мне пальцы, ну, кроме иголки для валяния, которой я укололась уже раз десять минимум. Где-то месяц назад я перевесила семейный портрет на стену около двери. Теперь рассматриваю, когда не могу заснуть, и, знаешь, я все еще ни на кого не похожа. А еще я недавно захотела нежно – голубое пальто, чтобы быть, как зефир. Думаю, было бы здорово быть, как он.

Я давно не писала. Давно – это очень. Но вчера, прочитав статью про детей, которые отправляли письма Богу с одним вопросом, вспомнила себя и решила написать тоже. Как в старые добрые. Хотя я уже не ребенок и не пристало… Видишь, как я все еще наивна? Раньше я писала тебе очень часто. А сейчас, когда я даже не знаю до конца, во что верю и верю ли во что-то вообще, я все сажусь, собираюсь с мыслями, и все, что получается – это неконструктивная речь в пустоту. В пустоту, которой не существует. Смешно. Нет, правда. Смешно же. Ну и пусть.

Дорогой Господь! Ты помнишь меня? Тебе снова пишет девочка Лена с планеты Земля. Я не знаю, каким я стала человеком, не знаю, хорошая я или плохая по твоим меркам, не знаю, есть ли эти мерки вообще и если есть, смогла бы ли я когда-нибудь их осмыслить или осознать. Знаю только, что превратилась в дурацкую идеалистку. Я очень стараюсь понимать людей и просто понимать, бывает, матерюсь, как сапожник и даже хуже, иногда вру и пью… да, ничему пример папин не учит. Еще я не говорила раньше, но в детском саду я украла пластмассовую помаду, просто потому, что очень ее хотела, а мама не могла мне ее купить. И как-то раздавила в ладони божью коровку, чтобы посмотреть, что будет. Вообще, я делала много вещей, за которые мне стыдно, и за некоторые из них мне все еще трудно себя простить. Говорят, ты не слышишь тех, кто грешит или не молится тебе, не соблюдает какие-то правила. Говорят, что ты не любишь тех, кто придается унынию и всякому такому. Они вообще много чего говорят, но я уже давно не слушаю. Думаю, что если ты и есть, то тебя мало волнует, ем ли я, к примеру, мясо в определенный период времени. Хочется верить в это. Но, как и все, я могу ошибаться и успешно ошибаюсь во многом в течение уже почти 22 лет. Знаешь, мне не хватит одного вопроса, их слишком много всегда, да и ты все равно не ответил бы, правда? Поэтому, печатая это, я ни на что не надеюсь и, на самом деле, просто пытаюсь успокоиться после очередной волны самопоедания. Я не знаю, зачем ты меня сюда, если это ты, и я все еще чувствую себя совсем чужой и неприкаянной. Все это очень давит, но я правда надеюсь, что моя жизнь хоть что- то значит, что я хоть чего-то стою, хоть что-то могу и все это не просто так. И, может, это наказание. Может, я ничего не понимаю. Может, тебя и вовсе нет. И все это всего лишь глупая случайность. Но все же хочется верить, что и для меня когда-нибудь найдется место, где мне будет легко и спокойно, где я не буду казаться такой неправильной и неуместной. И, может, даже найдется кто-то, кто сможет принять и полюбить меня, такую вот ошибочную со сбоем во всех возможных системах. Или, быть может, мне самой давно уже пора стать этим «кто-то».

23 марта 2017

***

Иногда как-то задумываешься о будущем. И ничего. Конец. Слегка не по себе становится поначалу. Так, что холод с мурашками по спине. Как-то вроде заглядываешь, пытаешься представить, увидеть что-то, а там пустые листы. И страшно даже не потому, что будущее не определено, что ты в подвешенном состоянии, страшно от своей реакции на это. Спокойствие. Как будто, так и должно быть, так правильно, как будто там ничего не будет и в принципе быть не может. Ты перебираешь варианты и сценарии и ни один не можешь хотя бы примерно примерить на себя. Замужняя или разведенная домохозяйка с детьми? Смешно. Учитель, находящий утешение в своей дурацкой работе? Глупо. Космонавт? Было бы круто, но не в этой вселенной. Хоть кто-нибудь, на самом деле. Но никто и никак. Может, это от не понимая того, чего ты вообще хочешь от этой жизни. Может от понимания того, что то, чего ты хочешь, несбыточно. А может, попросту не та эпоха тебя выбрала для существования. Не повезло.

Есть категория людей, которые навсегда остаются молодыми, потому что им просто не суждено долго прожить. Это отражается во всем, что они делают, как существуют. Это в их лицах, в их глазах и в том, что и как они говорят. Не знаю, может, это и во мне отражается… И поэтому в будущем вместо перспектив или хотя бы фантазийных картинок что-то абсолютно черное, не пропускающее света. Трудно судить, не будучи человеком со стороны. Но, может, я правда попросту отношусь к тем, кто слишком быстро исчерпывает себя? От того и болезная со всех сторон, куда не посмотри, просто оболочка по швам расползается. Но такие, обычно, чего-то привносят в мир, оставляют огромный след. А я? Нестыковка. Если бы только был выбор, я бы, наверное, хотела стать таким человеком. Но выбора не было. И это все бред. А я, наверное, просто еще слишком молода. Пубертат, наконец, ударил в голову. С кем не бывает, правда? Но я ничего не могу поделать с этим странным чувством ничевойности. И когда я вижу людей, которые даже близко не думают о вещах, что тревожат меня снова и снова, людей, которые как-то, собственно, живут и, может, даже думают, что знают, кто они, и видят впереди себя и хоть какое-то будущее, острее ощущается своя неуместность и непредназначенность. Чуждость всему. Они строят планы, худо-бедно к чему-то стремятся, тащат что-то в этот большой муравейник. А ты смотришь на себя со стороны и все чаще задумываешься о том, что ты просто ходячая ошибка 404.

Конец ознакомительного фрагмента.