Всё сама

Кларк Мэри Джейн

– Грандиозное зрелище, не правда ли? – отозвался Кавано.

– Жаль, что многие захоронения разграбили.

– Абсолютно с вами согласен.

– Вы видели, сколько тут звезд? – спросила Анна Демилль. – Чувствуешь себя как на красной дорожке, да?

Подали первую закуску: белужью икру со сметаной на треугольничках поджаренного хлеба. Ее сопровождали рюмки с ледяной водкой.

Анна мигом проглотила свою порцию и повернулась к Девону:

– А чем вы занимаетесь?

Майклсон ответил, что он – бывший инженер, живет в Монреале, но Анна хотела знать больше.

– Путешествуете один? –

продолжила она допрос.

– Да. Моя жена умерла от рака.

– Какое несчастье! Когда это случилось?

– Год назад. Мы собирались отправиться в круиз вместе. Я взял с собой урну с ее прахом, чтобы развеять его над Атлантикой. Ее последняя просьба.

Теперь расспросы должны закончиться, подумал он. Однако Анна не унималась.

– Будет ли прощальная церемония? Некоторые так делают, я читала. Если хотите, я с радостью к вам присоединюсь.

– Нет, мне лучше сделать все одному.

Он провел под глазом указательным пальцем, утирая слезу. Господи! От этой липучки, похоже, не отделаться.

Алвира Мехен заметила, что он хочет уйти от темы.

– Анна, как вам достался билет? – спросила она. – Мы с мужем выиграли джек-пот в лотерее, иначе нас бы тут не было.

Когда госпожа Демилль отстала, Девон с облегчением перевел взгляд на людей, сидевших за столом справа. Он внимательно изучил жемчуга леди Эм: великолепны, но все-таки безделушка в сравнении с ее изумрудами. Ожерелье Клеопатры – достойный трофей для международного вора! Руководство не жалело никаких средств, лишь бы агент мог держаться поближе к леди Хейвуд.

Он вдруг вспомнил, что именно слышал об Алвире Мехен: она помогала расследовать преступления. Лучше бы ей на этот раз не вмешиваться. «Алвира и Анна могут здорово усложнить мне работу», – подумал агент, помрачнев.

После икры, тарелочки супа, салата и рыбы начали подавать основные блюда. К каждому предлагали подходящее вино. Затем был десерт, а в конце трапезы перед каждым гостем поставили небольшую чашу с водой.

Вилли умоляюще взглянул на жену, а та наблюдала за Тедом Кавано. Молодой человек обмакнул в воду пальцы, вытер их салфеткой, что лежала у него на коленях, и отодвинул чашу влево от своей тарелки. Миссис Мехен последовала его примеру, Вилли повторил за ней.

– Это и есть та самая чаша для рук? – спросила Анна.

«А что же еще?» – сухо подумал Майклсон.

– Еще несколько таких ужинов, и я превращусь в бегемота, – вздохнула госпожа Демилль.

– Вам до него далеко, – улыбнулся Вилли.

Анна снова взялась за Девона.

– Вечером в бальном зале выступают танцоры. Пойдете со мной?

– Благодарю, но нет.

– А как насчет рюмочки перед сном?

– Нет, – отрезал Майклсон и встал.

Он собирался присоединиться к обществу леди Хейвуд, если той захочется посмотреть представление или выпить коктейль. Нужно было влиться в ее компанию, но если к нему пристанет кто-то вроде Анны Демилль, ничего не выйдет.

– Простите, мне нужно сделать несколько звонков, – сказал агент Интерпола. – Всем спокойной ночи.

13

За ужином леди Эм представила своих спутников профессору Лонгворту, а затем повернулась к Селии:

– Моя дорогая, вы уже встречали Бренду, но

с Роджером и его женой, по-моему, не знакомы. Мистер Пирсон – мой финансовый консультант и душеприказчик, но я, конечно, надеюсь, что в этой области его услуги мне пригодятся не скоро.

Леди Хейвуд рассмеялась.

– Однажды меня назвали «жилистой курицей». Отзыв нелестный, но правдивый.

«Ах, если бы так», – с грустью подумала она.

Они вместе посмеялись, подняли бокалы, и Роджер сказал:

– За леди Эмили! Оказаться с ней рядом – большая честь для всех нас.

Селии показалось, что профессор немного растерян из-за того, что с ним обращаются по-свойски. Миссис Хейвуд он совсем не знал. Его буквально заставили сидеть с ней рядом, а теперь он должен был этим гордиться. Лонгворт взглянул на девушку, поднял брови, и она поняла: именно так он и думает.

Когда принесли икру, леди Эм одобрительно кивнула:

– Именно так ее подавали на лайнерах в старые времена.

– Думаю, в ресторане за такую порцию отдашь сотни две, – сказал Роджер.

– Если учесть, сколько стоил круиз, нам тазик с икрой должны принести, – ответила Бренда.

– И все же мы отведаем ее с удовольствием, – улыбнулся Пирсон.

– Бренда так бережет мои деньги, – заметила миссис Хейвуд. – Она отказалась от люкса по соседству с моим и решила поселиться этажом ниже.

– Мне и такого номера хватит, – твердо сказала Бренда.

Леди Эм повернулась к Селии.

– Помните мою любимую цитату о ювелирных украшениях?

Девушка улыбнулась.

– Помню. На вас все будут глазеть, так пусть люди хотя бы не зря потратят время.

Все засмеялись.

– Именно! Знаменитый Гарри Уинстон [3] сказал мне это, когда мы ужинали в Белом доме.

Леди Хейвуд пояснила остальным:

– Селия – специалист по драгоценным камням, и я часто обращаюсь к ней за консультацией. Мне, конечно, нравится носить мои лучшие драгоценности. Для чего же их еще покупать? Кое-кто из вас, наверное, уже слышал, что в один из вечеров на корабле я собираюсь надеть изумрудное ожерелье, которое, по слухам, принадлежало самой Клеопатре. Отец моего покойного мужа приобрел его больше века назад, и я никогда еще не выходила в нем в свет. Оно бесценно. Однако мне показалось, что среди такого великолепия будет уместно в нем появиться. Когда вернусь в Нью-Йорк, пожертвую изумруды Смитсоновскому институту. Хочу, чтобы их увидел весь мир.

3

Гарри Уинстон (1896–1978) – американский производитель ювелирных украшений и часов.

– Правда, что есть статуя, изображающая царицу Египта в этом ожерелье? – спросил профессор.

– Да. Во времена Клеопатры изумруды обрабатывали иначе. Селия наверняка подтвердит. Тогда никто не старался проявить в огранке их красоту, но мастер, который работал над моими камнями, намного опередил свой век.

– Леди Эм, вы точно решили расстаться с ожерельем? – спросила Бренда.

– Точно. Пусть его оценят люди.

Леди Хейвуд повернулась к профессору.

– Во время лекций вы цитируете Шекспира?