Все семь волн
Шрифт:
Приятного отдыха на пляже!
Лео
Через восемь часов
RE:
Почему ты решил рассказать ей обо мне?
Кстати, привет! Ты что, всерьез решил, что я предоставлю тебе возможность целую неделю спокойно, без моих комментариев, предаваться мелодраматическим штудиям по поводу твоих стадий с «Пэм», чтобы у тебя после этого опять кончился кислород и ты завис на несколько месяцев? Кстати, о кислороде: я сейчас нахожусь в милейшем интерьере одного интернет-кафе площадью в три квадратных метра. Окрашенные в черный цвет стены, интимный полумрак, живительные звуки Death Metal — оазис для вдоль и поперек продырявленных пирсингом преемников хорватского движения No Future, славное заведение, в котором некурящий за пять минут потребляет никотина больше, чем среднестатистический заядлый курильщик за час. Поэтому твои реминисценции на тему «Пэм» кажутся мне в моем состоянии — в гуще облаков дыма этого притона юных нигилистов — особенно причудливыми.
Ну давай, не стесняйся, продолжай! Почему ты решил рассказать
Чмоки.
Эмми
P. S.(в классическом стиле): Я рада нашей предстоящей встрече!
Через день
Тема:Точка соприкосновения
Дорогая Эмми!
Приятно лишний раз убедиться, что ты свято хранишь верность своему репертуару. Хорватский морской воздух и дух древних могил явно пошли на пользу твоей врожденной деликатности.
1. Почему я решил рассказать Пэм, то есть Памеле, о тебе? Я должен был это сделать. Есть один момент, который не позволял мне поступить иначе. Некая точка. ТВОЯ точка, Эмми! Которую я однажды описал следующим образом: «На ладони моей левой руки, приблизительно посредине, там, где линия жизни, пересеченная толстыми складками-излучинами, уходит в сторону артерии, находится одна точка». Это то место, в котором ты во время нашей второй встречи случайно прикоснулась ко мне. Оно навсегда осталось ультимативной чувствительной точкой, заведующей моим восприятием Эмми. Через несколько месяцев, во время нашей пятиминутной встречи, накануне приезда Памелы, ты вручила мне свой «памятный подарок», свой «сувенир». Интересно, ты тогда осознавала значимость этого жеста? Предчувствовала его последствия? «Чччч! — прошептала ты. — Ничего не говори, Лео! Ни слова!» Ты взяла мою левую ладонь, поднесла к своим губам и поцеловала нашу точку соприкосновения. Потом нежно провела по ней большим пальцем, сказала на прощание: «Пока, Лео! Счастливо! Не забывай меня!» — и дверь закрылась. Я потом сотни раз проигрывал в голове эту сцену, тысячу раз мысленно ощущал твой поцелуй на своей ладони. Поскольку я не обладаю завидной способностью описывать разные степени своего сексуального возбуждения, я, с твоего позволения, обойду молчанием эту часть связанных с тобой переживаний. Во всяком случае, я уже не способен был на близость с Памелой без отрыва от твоей точки, от мыслей о тебе, без чувств, связанных с тобой, Эмми. И вся моя хваленая теория самообмана полетела к черту. Ты еще помнишь мои слова: «Мои чувства к ней ничего не теряют из-за моих чувств к тебе. Они не имеют друг к другу никакого отношения. Они не составляют друг другу конкуренции»? Чушь! Фантазия, оторванная от действительности, опровергнутая одной-единственной крохотной точкой. Долгое время я не осознавал, что моя левая рука все больше и больше старается оградить себя от прикосновений к Памеле, не хотел замечать, с каким упорством она обходит ее стороной, как ревностно оберегает свою тайну, пряча ее в кулаке. Памела, похоже, в конце концов заметила это. В один прекрасный вечер он схватила мою левую руку, сжатую в кулак, и принялась разгибать пальцы, обратив все это в игру, наигранно смеясь. Она прилагала все больше усилий, придавив коленом мое предплечье. Я сначала сопротивлялся, но потом вдруг подумал, что все равно невозможно вечно скрывать наше с тобой большое «целое», спрятав его в ладони. Я резко вырвал руку и, разжав кулак, протянул ей открытую ладонь. «На, пожалуйста! Любуйся! Теперь ты довольна?» — сказал я ей почти со злостью. На душе у меня было паршиво. Я чувствовал себя обманутым, преданным, униженным. Памела растерялась и испугалась, спросила, что она такого сказала или сделала. Я ограничился тем, что просто извинился. Она не имела ни малейшего представления за что. После этого мне не оставалось ничего другого, как рассказать ей все. Сначала мне, собственно, просто захотелось произнести твое имя и прислушаться к своим ощущениям. В качестве повода я использовал эту легенду о несгибаемости седьмой волны и сообщил, что мне ее недавно рассказала «Эмми, одна хорошая знакомая». Памела сразу же насторожилась и спросила: «Эмми? А кто она? Откуда ты ее знаешь?» Тут во мне открылся какой-то шлюз, и все наши с тобой тайны хлынули наружу. Я говорил почти час. Все это, как в кино, получилось своего рода иллюстрацией к истории о тяжело вздымающейся, пенящейся, разрушительной седьмой волне, как ты ее тогда описала. Волна, вырвавшаяся на волю, чтобы все изменить, чтобы ничего не осталось по-прежнему. Волна, после которой — все уже по-другому.
Приятного купания!
Лео
Через три часа
Тема:Прощание
2. Что было потом? Ничего особенного. Отлив. Штиль. Молчание. Подавленность. Качание головой. Недоверие. Холод. Дрожь. Озноб. Ее первый вопрос: «Зачем ты мне все это рассказал?» Я: «Я подумал, что ты должна наконец узнать, это». Она: «Почему?» Я: «Потому что это было частью моей жизни». Она: «„Это“?» Я: «Эмми». Она: «Было». Я не ответил. Она: «Это для тебя уже пройденный этап?» Я: «Мы стали друзьями, мы пишем друг другу мейлы. Время от времени. Она вернулась к своему мужу, и у них все хорошо». Она: «А если бы она не вернулась?» Я: «Она вернулась». Она: «Ты ее еще любишь?» Я: «Памела, я люблю тебя! Я еду с тобой в Бостон. Разве это не доказательство?» Она улыбнулась и провела мне рукой по затылку. Представляю, что в ней в тот момент происходило!
Потом
Она вышла из комнаты. На этом тема была для нее исчерпана. Я несколько раз пытался опять заговорить с ней об этом. Я жаждал объяснения, я согласен был даже на гром и молнии, на опустошительный ураган, только чтобы наконец опять наступила ясная погода. Но все напрасно. Памела решительно пресекала все попытки начать серьезный разговор. Ни ссор, ни упреков, ни обидных слов, ни сердитых взглядов. Взглядов не было вообще, разве что изредка рикошетом. Ее голос звучал как в автоответчике. Ее прикосновения причиняли тем больше боли, чем мягче они становились. Вот так мы и жили какое-то время, делая вид, что ничего не произошло, мучили друг друга, мучились друг с другом, страдали бок о бок, одновременно, синхронно. Пока я наконец не понял: я рассказал Памеле не только нашу с тобой предысторию. Я рассказал ей и нашу с ней историю. И рассказал ее до конца. И нам уже не оставалась ничего другого, как расстаться.
На следующее утро
Тема:Такая… такая… такая… грустная история!
Привет, Лео!
Я бы сейчас с удовольствием отвлекла нас обоих от содержания твоего мейла какой-нибудь задорной глупостью. Но на этот раз у меня не получается. Я ненавижу истории, которые плохо кончаются, тем более в самом начале. Я даже разревелась и теперь никак не могу успокоиться. Какой-то тип рядом со мной, который тут так с ночи и завис, этакий красавец с целой брекет-системой над бровью, из сочувствия даже потушил только что прикуренную сигарету. Лео, то, что ты мне рассказал — и как ты все это рассказал, — это так… так… так грустно!.. Мне тебя так… так… так жалко! Я бы так… так… так хотела сейчас обнять тебя и вообще больше не отпускать! Ты такой… такой… такой милый! Но такой… такой… такой жутко тупой в делах сердечных! Ты всегда все делаешь не вовремя, а когда действительно наступает момент, когда нужно что-то сделать, ты ничего не делаешь или делаешь все наоборот. У тебя с «Пэм» ничего и не могло получиться. Я поняла это, как только увидела ее. Вместе играть в гольф — да. Навещать бостонских родственников, есть в сочельник индейку, ну, может быть, время от времени секс (если уж без этого никак) — это я еще понимаю. Но жить вместе — утопия!
Ну ладно, мне надо срочно успокоиться. На улице ждет Фиона. Она намерена вместе со мной навести ревизию на шопинг-стрит нашей рыбачьей деревушки.
Назревает следующая трагическая глава. До скорого, дорогой мой!
Эмми
Через два дня
Тема:Пункт третий
3. Что будет теперь? Представления не имею, дорогая Эмми. Пока я нахожусь на стадии «сбора информации» для составления моей жизненной программы на следующее полугодие. Если тебе случайно придет в голову какой-нибудь хороший совет, я с благодарностью его приму. Остаток лета я, возможно, проведу в Гамбурге у сестры, на берегу Северного моря, в ожидании путеводной седьмой волны. Во всяком случае, не расстраивайся по поводу моих приключений и не волнуйся за меня. Я, несмотря на некоторую пустоту внутри, чувствую себя на редкость легко. Я вижу мало, но то немногое, что я вижу, я вижу отчетливо. Например, тебя — в хорватском интернет-кафе-склепе, на пляже в зеленом бикини. (Только не разочаровывай меня и не говори, что оно голубое!). Если не ошибаюсь, тебе и твоей семье остается еще пять дней отпуска. Желаю насладиться ими спокойно, без внешних раздражителей. Я попробую способствовать этому: зароюсь в груды непроверенных курсовых работ и в следующий раз напишу тебе, только когда ты вернешься. Спасибо за твое внимание, за твои глаза и уши, за твою точку соприкосновения. За тебя! Ты мне так… так… так нужна! Просто смерть как нужна.
Лео
Через три часа
RE:
Ну конечно, есть, Лео. У меня есть для тебя классный совет. Ты включишь его в свой сборник материалов по подготовке планирования следующего полугодия? В четверг через неделю, в 19.30, в ресторане «Импрессьоне», столик на двоих, забронированный на имя Эмми Ротнер. Я уже с нетерпением жду этого момента! И, «несмотря на некоторую пустоту», — пожалуйста, сделай так, чтобы эта встреча состоялась! Пожалуйста! Пожалуйста!
Чмоки и привет из интернет-склепа!
Эмми
P. S.Не угадал, Лео. Это было бело-коричневое бикини. Зеленое я надену сегодня. Чтобы ты и в самом деле все видел отчетливо, когда видишь меня!
Через три дня
Тема:«Импрессьоне»
Привет, Лео!
Ты еще не сказал «да» по поводу четверга. Я не хочу наседать на тебя, мне просто надо знать, ради чего я тут каждый день по целому часу торчу на солнце, в окружении говорящих шезлонгов, которых мне еще неделю назад было искренне жаль из-за этой их тупой, разжижающей мозги бездеятельности.
Всего доброго!
Эмми
P. S.Тебе привет от «Человека-паука», Йонаса Ротнера! Он поспорил со мной, что ты страстный дельтапланерист и серфингист. А я склоняюсь к другой версии: любитель прогулок вдоль берега, собиратель ракушек и камешков.
Через день
Тема:Признание
Дорогая Эмми!
Мне не хотелось бы портить тебе отдых, но, честно признаться, я боюсь нашей встречи.