Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XVII-XVIII веков
Шрифт:
Однажды у студента Чэна прямо из одежды выпорхнула какая-то дева редкой красоты. Призналась, правда, что она лисица. Студент не испугался и стал с ней жить. Она родила ему девочку, которую нарекли Цинмэй — Слива.
Только об одном просила студента: не жениться. Обещала через положенное время родить ему мальчика. Но из-за насмешек родных и знакомых тот не выдержал и сосватал девицу Ван. Лисица рассердилась и ушла.
Цинмэй выросла умной, миловидной. Попала в служанки в дом некоего
В том жегороде жил студент Чжан, бедный, но честный и преданный наукам, ничего не делавший кое-как. Цинмэй зашла однажды к нему в дом. Видит: сам Чжан похлебку из отрубей ест, а для стариков родителей свиные ножки припас; за отцом, словно за малым дитем, ходит. Принялась уговаривать Си выйти за него замуж. Та страшилась бедности, но согласилась попробовать уговорить родителей. Дело не сладилось.
Тогда сама Цинмэй предложила себя студенту. Тот хотел взять ее честь по чести, но боялся, что у него не хватит денег. Тут как раз отцу А Си, Вану, была предложена должность начальника уезда. Перед отъездом он согласился отдать свою служанку в наложницы Чжану. Деньги частью сама Цинмэй прикопила, частью Чжанова мать насобирала.
Цинмэй повела все хозяйство в доме, зарабатывала вышиванием, заботилась о стариках. Чжан весь отдавался ученым занятиям. Тем временем в дальнем западном уезде умерла жена Вана, потом сам он попал под суд и разорился. Слуги разбежались. Вскоре и сам хозяин умер. А Си осталась сиротой, горевала, что даже похоронить родителей достойно не может. Хотела выйти замуж за того, кто похороны устроит. Согласилась было даже в наложницы пойти, но жена господина ее прогнала. Пришлось поселиться при храме. Только лихие молодцы донимали ее приставаниями. Она даже подумывала, не наложить ли на себя руки.
В один из дней в храме укрылась от грозы богатая госпожа со слугами. Оказалось — это Цинмэй. Они с Си узнали друг друга, обнялись со слезами. Чжан, как выяснилось, преуспел, стал начальником судебной палаты. Цинмэй тут же принялась уговаривать А Си исполнить предначертание судьбы, выйти замуж за Чжана. Та противилась, но Цинмэй настояла. Сама она стала, как и прежде, верно служить госпоже. Ни разу не поленилась, не понебрежничала.
Позднее Чжан сделался товарищем министра. Император своим указом пожаловал обеим женщинам титул «госпожи», от обеих у Чжана были дети.
Вот, читатель, какими причудливыми, кривыми дорожками, кружными путями шла дева, которой Небо поручило устройство этого брака!
У старика Фэна из Гуанпина был единственный сын, Сянжу. И жена, и невестка умерли, со всем в доме отец и сын управлялись сами.
Как-то вечером Сянжу увидал соседскую деву по имени Хунъюй, красная Яшма. У них сладилась тайная любовь. Через полгода о том прознал отец, разгневался ужасно. Дева решила бросить юношу, но на прощание уговорила его посвататься к девице из семьи Вэй, что жила в деревне неподалеку. Даже серебра ему на такое дело дала.
Отец девицы польстился на серебро, и брачный договор был заключен. Молодые зажили в мире и согласии, у них родидся мальчик, нареченный Фуэр. Живший по соседству местный магнат Сун увидал как-то молодую
Старик не вынес унижения и вскоре умер. Сын остался с мальчиком на руках. Пробовал жаловаться, но правды не добился. Потом дошло до него, что и жена его, не вынеся оскорблений, скончалась. Подумывал даже зарезать обидчика, но того охраняли, да и ребенка не на кого было оставить.
Как-то к нему явился незнакомец с траурным визитом. Принялся уговаривать отомстить Суну, обещал самолично исполнить задуманное. Испуганный студент взял сына на руки и убежал из дому. А ночью кто-то зарезал Суна, обоих его сыновей и одну из жен. Обвинили студента. Сняли с него облачение ученого, специальный костюм и ну пытать. Он отпирался.
Правитель, вершивший неправый суд, проснулся ночью оттого, что в его кровать с небывалой силой вонзился кинжал. Со страху он снял со студента обвинение.
Студент вернулся домой. Теперь был он совсем один. Где ребенок, неизвестно, его ведь отняли у несчастного. Однажды кто-то постучался в ворота. Поглядел — женщина с ребенком. Признал Красную Яшму со своим сыном. Стал расспрашивать. Та призналась, что вовсе не соседская дочь, а лиса. Как-то ночью наткнулась в лощине на плачущего ребенка, взяла его на воспитание.
Студент взмолился, чтобы она его не оставляла. Зажили вместе. Красная Яшма ловко управлялась по хозяйству, купила ткацкий станок, взяла в аренду землю. Пришла пора экзаменов. Студент пригорюнился: у него ведь отобрали костюм, облачение ученого. Но женщина, оказалось, давно послала деньги, чтобы его имя восстановили в списках. Так он и экзамены успешно сдал. А жена его все трудилась, изнуряла себя работой, но все равно оставалась нежной и прекрасной, словно в двадцать лет.
Ван Чэн происходил из древнего рода, был по природе своей чрезвычайно ленив, так что имение его с каждым днем все сильнее приходило в упадок. Лежали с женой и знай друг с другом ругались.
Стояло жаркое лето. Деревенские жители — и Ван среди прочих — повадились ночевать в заброшенном саду. Все спавшие вставали рано, только Ван поднимался, когда красное солнце уже, как говорится, на три бамбуковые жердины поднялось. Раз нашел в траве драгоценную золотую булавку. Тут какая-то старуха вдруг появилась и принялась булавку искать. Ван, хоть ленивый, но честный, отдал ей находку. Оказалось, булавка — память о ее покойном муже. Спросил его имя и понял: это его дед.
Старуха тоже была поражена. Призналась, что она — фея-лиса. Ван пригласил старуху в гости. На пороге появилась жена, растрепанная, с лицом — что увядший овощ, вся черная. Хозяйство в запустении. Старуха предложила Вану заняться делом. Сказала, что скопила, еще живя с его дедом, немного денег. Нужно их взять, купить холста и в городе продать. Купил Ван холст и в город отправился.
В дороге застит его дождь. Одежда и обувь промокли насквозь. Пережидал он, пережидал да заявился в город, когда цены на холст упали. Опять Ван стал ждать, но пришлось продать себе в убыток. Собрался возвращаться домой, глянул, а деньги-то исчезли.