Все сошли с ума
Шрифт:
— Могу. А что ж мы коньяк не пьем?
— На дессерт оставим.
— В общем, приехала она из провинции. Девка видная, высокая, двигалась неплохо. По мне — поработать с ней серьезно — любой Тарлингтон сто очков вперед бы дала! Фотогенична, трудолюбива. Вот только зазнаваться в последнее время стала и как-то поглупела, что ли?
— Ты ее хорошо знал?
— Я с ней спал. Хотя это, в большинстве случаев, не показатель.
— У тебя с ней роман был?
— У меня почти с каждой из моделей рано или поздно он бывает… — усмехнулся Женька.
—
— Тебя это как детектива или как мужика интересует?
— И то, и другое…
— Люблю честных людей! Не долго.
— Что так?
— Какая-то она, говорю тебе, другая стала. Капризная, мелочная, с прикидкой да приглядкой. Исчезла в ней, как бы это сказать, непосредственность, что ли. И осталась одна посредственность, — рассмеялся своему каламбуру Женька, — и в постели тоже… «Все человеческое исчезает с ее лица…» — как сказал поэт. А все-таки странно и даже жутко, согласись, когда узнаешь, что с твоей подружкой, с которой ты еще недавно в постели кувыркался, случается такое…
Женька погрустнел и принял задумчивый вид.
— «…как та пугающая лучшая подруга, что спит с тобой…» — процитировал он после небольшой паузы. Бр-р-р! Лучше поэта никто не скажет. Это Моррисон про смерть написал, — пояснил он, ловя на себе вопросительный взгляд Алискера. — А потом у нее появились деньги. Ох уж эта проза бытия! Не просто деньги, а много денег, по нашим совдеповским понятиям, разумеется.
— Откуда же у нее взялись деньги?
— В том-то и дело, что никто об этом не знал. В общем-то, наши девчонки не бедствуют, но Машка всех перещеголяла. И это учитывая то, что работать стала меньше. То она на больничном, то просто прогуляет. Несколько заказов из-за нее задержали.
— Может, у нее спонсор какой появился? — Мамедов поднял глаза от тарелки с салатом.
— Может быть, — пожал плечами Евгений, давая понять, что ему сие неизвестно.
— А где она жила?
— Машка приехала в Тарасов со своей подружкой, Ольгой. У той мордашка ничего, только ростом не вышла для модели. Так вот, они сначала вместе комнату снимали недалеко отсюда, а как у Марии деньги появились, она на квартиру переехала, а подружка так и осталась в комнате. Она потом секретаршей в какую-то фирму устроилась. Вообще, она с головой дружит, в отличие от Беспаловой.
— А что, та совсем уж дура была?
— Ну, дурра — не дура, — Евгений положил обглоданную цыплячью косточку на край тарелки, — витала где-то в облаках, ждала манны небесной. Мечта у нее была, уехать заграницу. Она даже загранпаспорт сделала, — он невесело усмехнулся, — уехала.
— Как ты говоришь, фамилия ее подружки?
— Рыбакова.
— Говоришь, она недалеко живет?
— Я точного адреса не знаю, если хочешь, после обеда дойдем до нее. Я был там пару раз, когда они еще вместе с Машкой жили. Так ты что же, ее убийцу ищешь?
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Мамедов, — а как она погибла, ты не знаешь?
— Ее нашли в подъезде дома на улице Тараса
— Она там жила?
— Никто этого не знал. Она, оказывается, туда недавно переехала.
— Может быть, захотела жить поближе к работе? — предположил Мамедов.
— В том-то и дело, что это не ближе. Главное, никому об этом не сказала.
— Не знаешь, у нее ничего не пропало?
— Серьги и цепочка остались на ней, а вот пустую сумку нашли в двух кварталах от дома.
— Откуда такие сведения, Жень? — недоверчиво посмотрел на него Мамедов.
— Да нас же всех там опрашивали, кто где был тридцатого апреля вечером.
— Проверяли алиби…
— Вот-вот. Ну так потихоньку все и прояснилось, или почти все.
— А в вашем агентстве она с кем-то дружила?
— Характерец, надо сказать, у нее был не ахти какой! Пожалуй, ближе всех она была с Любкой Городницкой и Оксаной Цой.
— А где их можно увидеть? Ты адреса их знаешь?
— Да зачем тебе адреса? Приди завтра с утреца, они все в агентстве должны быть.
— Хорошо. — Мамедов добавил немного коньяка в кофе и поднял рюмку с остатками напитка.
— Ладно, — Женька поднял свою рюмку, — давай помянем Марию, — и одним махом опрокинул содержимое в рот.
— Ну что, — Мамедов вопросительно посмотрел на него, — пошли?
— Здесь направо, — Женька, сидевший на переднем сиденье рядом с Алискером, показал пальцем, куда свернуть, — тормози, приехали.
Мамедов остановил «Ниву» на тихой улочке недалеко от центра, застроенной старыми одно— и двухэтажными домами. Выйдя из машины, они прошли во двор, в дальнем конце которого стоял новый туалет из свежеструганных досок.
— Удобства во дворе, — произнес Мамедов.
Две огромные немецкие овчарки при их приближении беспокойно забегали за забором из сетки рабицы, и вскоре двор огласился их злобным лаем. Женька подошел к низкой деревянной оградке с покосившейся калиткой и, перегнувшись, снял крючок. Он вошел в крохотное пространство палисадника, куда выходили две двери. Приблизившись к правой, надавил кнопку звонка.
— Навряд ли она сейчас будет дома, — Женька надавил на кнопку еще раз.
— Давай спросим соседей, — Алискер поискал глазами звонок у левой двери и, не найдя, постучал в маленькое окошечко.
За дверью раздались шаркающие шаги, но прежде чем она открылась, прошло еще не меньше минуты. Когда же дверь со скрипом отворилась, Алискера обдало запахом рыбы и еще какой-то кислятины. Поморщившись, он сделал шаг назад.
Сгорбленной старухе, появившейся в проеме, можно было дать лет двести. Совершенно непонятно было, во что она одета: голова повязана пестрым платком, платок побольше прикрывал ее старческие плечи, несколько юбок, как у цыганок, торчали одна из-под другой. Двигалась она с большим трудом, но подслеповатые слезящиеся глаза смотрели на Алискера с живым интересом.