Всё становится на места
Шрифт:
— Не люблю сюрпризы! — реву я, резко садясь на постели и отшвыривая полотенце.
Сильвия стоит передо мной с сердитым выражением лица, которое у неё, похоже, в последнее время появляется само собой при виде меня.
— Держи! — суёт она мне в руки чашку крепкого чая. — И пей! А потом собирайся. Вот увидишь, тебе понравится.
— Это будет не приём? — пытаюсь я разузнать хоть что-то, осторожно выбираясь из смятой постели.
— Глупый, кто же устраивает приёмы так рано.
Я подхожу ближе к окну и, любуясь чудной погодой, аккуратно и бесшумно сливаю чай по стенке кадки с каким-то лохматым растением. Моя сестра почти весь дворец превратила в оранжерею.
— Посмотри-ка, — указываю пальцем в небо. — Вот это облако похоже на барашка!
— И правда, — смеётся Сильвия. — А вот это — как будто утка с большой головой!
— А вон то слева, толстое, на коротких ножках — твой советник Фланн, — говорю я. — Гляди, у него и лысина, и кудряшки такие же торчат по сторонам.
Как чудесно, что Сильвия всё ещё любит нашу детскую игру с разглядыванием облаков. Ведь пока она смотрит в небо, я могу наполнить чашку из бутылки, спрятанной в земле за листьями.
— К слову, не поделишься, отчего советники вчера были так недовольны?
— Ты же понимаешь, — Сильвия оборачивается, лучезарно улыбаясь мне. — Они старые люди, с опаской относятся к переменам... а что это за запах?
Я отступаю на шаг, улыбаюсь и делаю большой глоток из чашки, слегка морщась при этом.
— Прости, сестрица, наверное, это от меня после вчерашнего. Так что ты там говорила о советниках? Чем им не угодила мысль снарядить корабль для исследования морских просторов?
— С тех пор, как принц Теодор погиб, многие не приветствуют далёкие морские путешествия... и всё же запах стал как будто сильнее! — принюхивается моя подозрительная сестра.
— Это потому, что я дышу в твою сторону.
— А отчего ты так кривишься, когда пьёшь?
— Очень крепкий, кхе, чай. Не подходи ближе. Не подходи, кому сказал! Отдай чашку!
— Да как ты мог! — с возмущением восклицает Сильвия.
Бесспорно, я сильнее, но на краткий миг ей везёт.
Особо не задумываясь, она выплёскивает содержимое чашки в раскрытое окно, и оттуда почти сразу же доносится негодующий крик.
— О боги, советник Фланн, прошу меня простить! —извиняется моя сестра, перевесившись через подоконник. — Ох, нет!
Снизу доносится негромкий стук, а затем звон разбитой чашки. И нехорошие слова, от которых Сильвия отгораживается, захлопывая створки. Она оборачивается ко мне, пунцовая от смущения.
— Во всём виноват ты! — заявляет она, ткнув меня маленьким острым пальцем. — Ты мне должен.
Когда я спускаюсь вниз, то уже вполне доволен жизнью. Голова больше не болит, а люди вокруг такие милые, так бы всех и расцеловал.
— Чудесное утро, советник Фланн! — распеваю я, пытаясь обнять этого пухлого низкорослого старичка, поднимающегося мне навстречу. Он неожиданно ловко уворачивается, но я не в обиде.
Вот только со ступенями происходит что-то странное. Они движутся, меняясь в размерах. А ещё эти узоры, которые ползают по стенам...
К счастью, меня выручает Ланс, помощник Сильвии. Этот добрый парень крепко берёт меня под руку и ведёт к карете.
— О боги, Сильвер... — шепчет сестра, качая головой, когда я падаю на сиденье напротив неё. Затем Ланс захлопывает дверцу, и мы едем.
По дороге нам приходится останавливаться два раза, чтобы я полюбовался красотой местности.
Я знаю то место, куда мы подъезжаем. Доводилось бывать здесь прежде. Это королевская верфь «Летучая рыба» — группа построек, столпившихся на берегу. Здесь есть и мастерские, где куют и отливают детали, и цеха, где обрабатывают и распиливают древесину. Самое интересное здание, конечно, то, где рождаются корабли.
Эрнесто как-то давно брал меня с собой, и мы осматривали строящиеся суда. Это всё были небольшие игрушки для морских прогулок знати. Их последнюю с Сильвией затею, галеон, я ещё не видел. Безумцы задумали снарядить корабль, который отправится в морские дали и откроет, если повезёт, новые неизведанные земли. А если совсем повезёт, это принесёт прибыль и расширит влияние Островов.
Поддерживаемый Лансом, я спускаюсь с подножки кареты, но земля продолжает куда-то ехать. Я смеюсь, потому что это очень весело.
С другой стороны меня подхватывает Сильвия. Какой недовольный у неё голос! Ей нужно пить ром: отлично поднимает настроение.
— Не собираюсь я ничего пить, — шипит Сильвия, пока мы шагаем по двору. — Молчи, не позорь меня!
Ох, она каким-то чудом прочла мои мысли. Может, моя сестрица — колдунья? Колдунья, а? Ну-у, тогда ей прямая дорога в Мёртвые земли. Колдунов же никто не любит. Они мерзкие, злобные твари. Сидят в своём болоте, как жабы, и квакают. Квак! Они ещё и надутые, ну точно жабы. Да кто это меня дёргает? Это, что ли, ты, Сильвия? Наверное, ты не расслышала, ну так я повторю: колдуны — жабы болотные! Интересно, есть здесь у кого-то ром?
— Так чудесно было узнать, что ты обо мне думаешь, — слышу я холодный насмешливый голос, который кажется мне знакомым.
Я пытаюсь разглядеть этого человека, что непросто: он уходит то влево, то вправо. Но вот оба его лица сливаются воедино, и я его узнаю.
— Дрейк! — говорю я и даже немного трезвею. — Не-на-вижу сюрпризы.
— Гилберт, — поправляет он. — Вы позволите?
Сильвия отпускает мою руку, и я тут же ощущаю стальную хватку Гилберта. Он куда-то тащит меня.