Все страхи мира
Шрифт:
— Например? — поинтересовался ван Дамм.
— Например, он сумел вывезти жену и дочь Герасимова несколько лет назад. — Райан объяснил подробности давней операции.
— Значит, вы считаете, что наша попытка прослушать разговоры японского премьер-министра стоит риска? — спросил Фаулер. Этот вопрос изрядно удивил Райана.
— Сэр, это вам нужно принять решение.
— Но я спросил ваше мнение.
— Да, господин президент, ради этого стоит идти на риск. Информация, которую мы получаем по каналу «Ниитака», показывает, что к нам относятся с изрядным высокомерием. Если вы сможете потрясти их, сообщив,
— Вы одобряете нашу политику по отношению к Японии? — спросил ван Дамм, не менее Райана удивлённый вопросом президента.
— Моё одобрение или неодобрение не относится к делу, но я могут ответить на ваш вопрос — да, одобряю.
Глава аппарата Белого дома не мог скрыть своего изумления:
— Однако предыдущая администрация… почему вы ничего не сообщили нам?
— Вы не спрашивали меня об этом, Арни. Ведь я не имею отношения к формированию государственной политики, правда? Я всего лишь разведчик и выполняю то, что мне поручают, — при условии что эти поручения не нарушают законов страны.
— Значит, у вас нет сомнений в законности этой операции? — поинтересовался Фаулер, едва сдерживая улыбку.
— Мистер президент, это вы — юрист, а не я. Если я не знаком с юридическими деталями операции — признаюсь, что юридические тонкости мне неизвестны, — то исхожу из того, что вы, юрист, не отдаёте мне приказа, связанного с нарушением законов.
— В последний раз такую ловкость я наблюдал прошлым летом в Центре Кеннеди, когда там выступала балетная труппа Кировского театра, — засмеялся ван Дамм.
— Райан, вы — опытный специалист и знаете как поступать. Считайте, что моё разрешение вами получено, — произнёс Фаулер после короткой паузы. — Допустим, мы получим ту информацию, которую ожидаем. Что тогда?
— Нужно изучить её вместе с сотрудниками государственного департамента, — заявила Лиз Эллиот.
— Такой шаг чреват серьёзными последствиями, — возразил Райан. — Японцы взяли на службу немало сотрудников из отдела, занимающегося торговыми переговорами. Нам следует исходить из того, что в госдепе есть их люди.
— Коммерческий шпионаж? — спросил Фаулер.
— Конечно, почему бы нет? По каналу «Ниитака» к нам не поступило достоверной информации об этом, но, если бы я был чиновником, намеревающимся уйти с государственной службы и начать зарабатывать половину миллиона долларов в год, представляя здесь японскую корпорацию — а так поступают многие, — почему не доказать японцам, насколько полезным для них я являюсь? Я бы поступил точно так же, как поступают советские чиновники или агенты, стремясь хорошо зарекомендовать себя в наших глазах. Для этого следует представить нечто сенсационное. Это незаконно, но мы не пытаемся бороться с такими нарушениями. По этой причине широкое распространение сведений, полученных в результате этой операции, может иметь опасные последствия. Судя по всему, вы собираетесь запросить мнение Талбота и ещё нескольких сотрудников госдепа, но я серьёзно подумал бы, прежде чем привлекать кого-нибудь ещё. Кроме того, прошу иметь в виду, господин президент, если вы скажете премьер-министру, что знаете, что он сказал, — и если он вспомнит, что произнёс это только в одном месте, — это может
Президент выслушал Райана молча и всего лишь нахмурился.
— А если попытаться представить это как утечку информации в Мексике? — высказал предложение ван Дамм.
— Да, такое решение проблемы будет наилучшим и самым очевидным, — согласился с ним Райан.
— Что, если я выскажу ему все прямо в лицо? — спросил Фаулер.
— Трудно играть, когда у соперника полная масть — и к тому же козырная, господин президент. А если сведения об этой операции просочатся, конгресс выйдет на орбиту от возмущения. Это одна из тех проблем, с которыми мне приходится сталкиваться. Я обязан обсудить эту операцию с Элом Трентом и Сэмом Феллоузом. Сэма можно уговорить, но у Эла есть политические причины ненавидеть японцев.
— В моей власти отдать вам приказ не встречаться с ним…
— Сэр, этот закон я не могу нарушить ни при каких обстоятельствах.
— И всё-таки может получиться, что я дам вам такой приказ, — заметил Фаулер.
Это опять удивило Райана. Оба — и он и президент — знали, каковы будут последствия такого приказа. Именно об этом мечтала Кэти. В конце концов это будет отличным предлогом для ухода в отставку.
— Впрочем, в этом может не возникнуть необходимости. Мне надоело заниматься играми с ними. Они заключили с нами соглашение и обязаны сдержать взятые обязательства, иначе им придётся иметь дело с очень рассерженным президентом. Более того, сама мысль о том, что кто-то может совратить президента какой-нибудь страны таким преступным путём вызывает у меня отвращение. Черт побери, как я ненавижу коррупцию!
— Правильно, босс, — одобрительно отозвался ван Дамм. — К тому же такая твёрдость нравится избирателям.
— Этот стервец говорит мне, — продолжал помолчав Фаулер (Райан так и не смог понять, где у него актёрская игра, а где — подлинные чувства). — что собирается приехать, чтобы уладить некоторые мелочи, ближе познакомиться, а сам намерен нарушить обещание. Ну ладно, мы ещё посмотрим. По-видимому, настало время поговорить с ним твёрдо. — На этом выступление президента закончилось. — Райан, куда это вы исчезли вчера вечером?
— У моей жены заболела голова. Пришлось неожиданно уехать, извините.
— А как она сейчас? Все прошло?
— Да, сэр, спасибо.
— Ну, выпускайте своих молодцов.
Райан встал.
— Будет исполнено, господин президент. Ван Дамм вышел следом за ним, и они направились к Западному выходу.
— Отлично сработано, Джек.
— Господи, неужели я начинаю им нравиться? — спросил Джек с лукавой усмешкой. Беседа прошла подозрительно гладко.
— Я не знаю, что произошло вчера вечером, но Лиз ужасно сердита на твою жену.
— Они беседовали о чём-то, хотя я не знаю о чём.
— Джек, можно я скажу тебе прямо? — спросил ван Дамм. Райан понимал, что эта дружеская прогулка в сторону выхода была слишком уж необычной, да и символизм был очевидным.
— Когда, Арни?
— Мне хотелось бы сказать, что в этом нет ничего личного и все чисто деловое, но это не правда — виной являются личные отношения. Извини меня, Джек, но такова жизнь. Президент примет твою отставку с огромным сожалением и будет превозносить тебя до небес.