Все страхи мира
Шрифт:
— Жаль, что тебе и твоим сотрудникам приходится столько трудиться. Мало спите и никогда не видите красоты мест, куда мы приезжаем. Тут и моя вина, правда? — Вот так, решил Фаулер, теперь все хорошо.
— Ничего страшного, господин президент. Мы все добровольцы. Что заказать на завтрак, сэр?
— Доброе утро, господин президент! — Из-за спины Коннора показалась доктор Эллиот. — Вот и пришёл этот день!
Боб Фаулер посмотрел на неё с улыбкой.
— Верно, пришёл. Позавтракаешь со мной, Элизабет?
— С удовольствием. У меня есть кое-какие материалы — займёт
— Пит, завтрак на двоих… и пусть кладут побольше. Я голоден.
— Мне только кофе, — произнесла Элизабет, обращаясь к агенту. Коннор обратил внимание на её тон, но только согласно кивнул и вышел. — Боб, ты выглядишь просто великолепно.
— Ты тоже, Элизабет. — Это было сущей правдой. Она надела свой самый дорогой костюм, женственный и в то же время достаточно серьёзный.
Доктор Эллиот опустилась в кресло и открыла папку.
— По мнению ЦРУ, японцы что-то задумали, — сказала она после обычного утреннего брифинга.
— Что именно?
— По словам Райана, до них донёсся только отзвук, какой-то слух о чём-то в следующем раунде переговоров о торговле. Цитируют слова премьер-министра, который произнёс резкие слова в наш адрес.
— А если точнее?
— «Нас лишили заслуженно принадлежащего нам места в мире в последний раз, и я расквитаюсь с ними за это», — процитировала доктор Эллиот. — Райан считает, что это очень важно.
— Как считаешь ты?
— Думаю, у Райана опять приступ мании преследования. Его лишили возможности принять участие в заключительном этапе работы над договором, вот он и решил продемонстрировать свою важность. Маркус согласен с такой оценкой, но всё-таки послал это сообщение, чтобы проявить беспристрастность, — закончила Элизабет подчёркнуто ироничным тоном.
— Кабот не оправдал наших надежд, верно? — Фаулер бегло просмотрел документы.
— Он не сумел показать своим подчинённым, кто босс в его ведомстве. Бюрократы запутали его в своих сетях, особенно Райан.
— Неужели он так не нравится тебе? — спросил президент.
— Он слишком высокомерен. Он…
— Элизабет, Райан имеет крупные заслуги. Он тоже не нравится мне как человек, но как разведчик он провёл много операций и блестяще справился с ними.
— Райан — это атавизм, Боб. Джеймс Бонд — по крайней мере так он считает. Хорошо, — согласилась Эллиот, — у него немало заслуг, но ведь все они в прошлом. Сейчас нам нужны люди с более широким взглядом на положение в мире.
— Конгресс не согласится с таким мнением, — заметил президент, и в это время в комнату вкатили столик с завтраком. Пищу заранее проверили и убедились, что в ней отсутствуют радиоактивные вещества, подслушивающие устройства и яды. Кроме того, специально подготовленные собаки установили, что в ней нет и взрывчатых веществ, — что, подумал президент, было очень непросто для собак, которые, наверно, тоже любили сосиски.
— Можете идти, мы обслужим себя сами. — Президент отпустил стюарда, прежде чем продолжить. — Он нравится им, Элизабет. Конгресс в восторге от Райана, в полном восторге. — Фаулер мог не добавлять, что Райан как заместитель директора Центрального разведывательного
— Мне это совершенно непонятно. Особенно позиция Трента. Почему именно он так защищает Райана?
— А ты бы спросила его, — предложил Фаулер, окуная оладьи в масло.
— Я так и сделала. Он танцевал вокруг моего вопроса, так и не ответив по существу, подобно прима-балерине.
Президент расхохотался.
— Боже мой, женщина, что если кто-нибудь услышит тебя!
— Роберт, мы оба одобряем сексуальные вкусы почтенного мистера Трента, но он чопорный сукин сын, и мы это тоже знаем.
— Это правда, — вынужден был согласиться Фаулер. — Но что ты хочешь этим сказать, Элизабет?
— Пора Каботу поставить Райана на место.
— Насколько повлияла на твоё мнение роль Райана в идее договора?
Глаза Эллиот сверкнули от ярости, но президент смотрел в тарелку. Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить разговор, и попыталась понять, намеренно ли хочет президент завести её или нет. Нет, наверно, однако эмоции такого рода не влияли на Фаулера.
— Боб, мы уже говорили об этом. Райан всего лишь объединил в одно целое несколько идей, уже выдвинутых другими. В конце концов, он офицер разведки. Их обязанность докладывать о том, что делают другие.
— Райан делал значительно больше. — Фаулер видел, что происходит с Элизабет, но подкалывать её было так забавно.
— Отлично, он убивал людей! Это делает его каким-то особенным? Проклятый Джеймс Бонд! Ты даже допустил казнь тех, кто…
— Элизабет, эти террористы убили семерых агентов Секретной службы. Её сотрудники охраняют меня, и от них зависит моя жизнь. С моей стороны было бы актом чёрной неблагодарности и полным идиотизмом помиловать людей, убивших их сослуживцев. — На лице президента едва не появилось выражение беспокойства… «Это и есть твоя принципиальность, Боб?» — спросил его внутренний голос, но ему удалось сдержаться.
— А теперь тебе придётся вообще воздержаться от помилования любых преступников — ведь тебя могут обвинить в том, что однажды ты отказал в помиловании из своекорыстных соображений. Ты допустил, чтобы тебя загнали в тупик и перехитрили, — напомнила она. Значит, он действительно хотел завести меня, решила Элизабет и ответила ему тем же. Однако Фаулер не поддался на такую ловушку.
— Элизабет, я, может быть, единственный прокурор в Америке, который не верит в эффективность смертной казни, но мы живём в демократическом государстве, и народ считает её необходимой. — Он поднял голову от тарелки. — Это были террористы. Не могу сказать, что я был счастлив, когда их казнили, но если кто-нибудь заслуживал такого наказания, то это именно они. В то время я не мог занять иную позицию в этом вопросе. Может быть, во время второго срока. Нужно подождать, когда случай будет подходящим. Политика — это искусство возможного. Это значит, что осуществлять свои цели нужно постепенно, Элизабет. Ты ведь знаешь это не хуже меня.