Все свободны!
Шрифт:
— Ваши документики?
— Пожалуйста. — Вася протянула свой загранпаспорт. — Извините, за границу едем.
— А что это так среди ночи — и за границу?
— Да вот настроение пришло.
— И где отдыхали?
— Тут недалеко — забор большой, высокий.
— Что, выгнали, что ли, и теперь — домой?
— Пожалуй, и так, — согласилась Вася.
— А там, я видел, какие-то крутые приехали. Везде охрана. А девок вот так с улицы берут. Интересно, — рассуждал мент, обращаясь скорее к кассирше.
— Да-да, — поддакнула та, выглядывая из окошка, — отстань от девчонки уже. Слава богу, вот и поезд. Ждать хоть не пришлось. Езжай, дочка, с Богом.
Вася
— А паспорт-то российский. И девка приличная, хотя и выпивши. — Кассирша беседовала со своим ментом, с тоской глядя Васе вслед.
— А толку-то. На ней, Никитична, не заработаешь.
Юра проснулся. Вдруг. Даже не проснулся, а подпрыгнул на пустой кровати. Васи не было. Он все понял. На ходу натягивая трусы, чуть не падая, он выбежал в коридор, заглянув по пути в пустую ванную.
— Вася, Васечка. Где ты? — И уже в коридоре: — Максимка, вставай, идиот! — И принялся колотить в дверь. — Васька пропала. Сбежала Васька.
Выскочил сонный Максим.
— Спокойно, Юрий Николаевич. Спокойно. Разберемся.
— Машину быстро.
— Юра, спокойно. Ты никуда не поедешь. — Максим уже застегивал брюки. — Я все улажу, Юра. Ты не в том настроении. Сегодня.
— Что ты уладишь? Что?
— Молчать, — спокойно сказал Максим. И в первый раз за всю историю службы и дружбы размахнулся и… дал Скворцову в зубы. Тот отлетел в глубь комнаты.
— Спасибо.
— Вот и славно. Какая теперь у нас диспозиция? Только не тараторь, Юра. Спокойно.
Скворцов, утираясь, схватил валявшийся на полу бумажник.
— Денег даже не взяла. Дура! Я идиот…
— Что идиот — понятно. Ты еще и бредишь.
— Слушай, Максимка, слушай, у этой идиотки фенька есть — купить билет на первый проходящий поезд, и в плацкарт обязательно. Здесь же станция недалеко. Может, она еще там околачивается.
— Успокойся. А куда она еще денется? Сиди здесь и не пей. Понял?
— Кто поедет?
— Сам.
— Вернуть, приковать, выпороть, распять, — бубнил уже себе под нос Скворцов.
— Отдыхай. — Максим хлопнул дверью.
Максим подъехал к станции и увидел хвост удаляющегося поезда. У кассы мотался мент.
— Служивый, скажи, девчонку тут не видел? Высокая такая…
— Елизарова. Я у нее паспорт проверил, там все в порядке, — с готовностью доложил мент. — А что, натворила что-нибудь? Я так и знал. Обворовала, наверное? Я сразу заподозрил. Я говорил тебе, Никитична. Я говорил.
Кассирша прильнула к решетке.
— И вправду, украла что? Точно. У нее ж в кошелке целых пятьсот долларов было. Я успела посчитать.
— Короче. Где девчонка, спрашиваю?
Мент понял, что все беседы отменяются.
— Да уехала твоя девчонка. Только что, на этом вот поезде. К Синему морю, да, Никитична?
— Какая следующая станция? Как проехать? — Максим сунул менту купюру. Тот засуетился, стал показывать и объяснять дороги и повороты.
— На вашей машине вы мигом догоните, вашблгрдие, — кивал мент, резво засовывая стольник в карман мундира.
Максим уже захлопывал дверь.
Кассирша смотрела вслед улетающей машине.
— Молодец, девчонка! — порадовалась она. — Так им, козлам, и надо! Мало еще взяла. Пятьсот долларов. — И захлопнула окошко.
Минутку посидев на своей нижней полочке и дождавшись отправления поезда, Вася пошла в ресторан. Она решила допиться до белой ручки, чтобы потом сесть на камушек у моря и как следует подумать, потому что сейчас думалки не было совсем. Поэтому она быстро выгнала погулять все мысли, которые еще могли толкаться в ее пьяной башке. В ресторане сидели
— А я в плацкарте. Иногда люблю, знаешь ли. А ехать — так вот просто приспичило.
— Бывает. Хочешь, поедем вместе. Все равно же койка пропадает. У меня и у моря отдельный номерок-с заказан. А что, отдохнем вдвоем? Не возражаешь? — маслено улыбаясь, Дима взял ее ладонь в свою руку.
Вася сквозь пьяную дымку посмотрела на себя и этого Диму. «И почему же я не встретила его, вполне милого, раньше и не подружилась с ним, а встретила Масика? И сидела бы сейчас тихо со своим Димой дома, а не металась бы ночью по лесам, как бешеная волчица. Или того лучше — сидела бы без своего Димы. Что тоже совсем неплохо у меня получалось не так давно. И вот зачем нужна мне сейчас в этом поезде и в этом угаре вся эта правда жизни?» Делать с правдой и правда было нечего. Очевидно, однако, было одно — жить Вася не могла теперь ни с кем, даже с собой.
— Ты же там и сама можешь ак-к-кре-дито-ваться, — спотыкаясь, продолжал Дима. — Слышь, Вась? Поработаешь заодно. — Васе не хотелось думать ни о работе, ни об аккредитации, но раз уж она так свернулась с резьбы, то и выпутываться надо было быстро и желательно с меньшим напряжением. В общем-то, ситуация шла в руки. Она согласилась. И они продолжили с Чеховым.
К станции Максим подлетел, когда поезда еще не было и в помине. Поставил машину у ментовской будки, договорившись с дежурным, и пошел в кассу. Он тоже припомнил Васькины байки про ее поездки, понял, что искать ее разумно, наверное, все-таки в ресторане, и, выяснив у проводника номер питейного вагона, отправился прямо туда. Приоткрыв дверь из тамбура, он сразу же увидел Васину спину. Она была с каким-то парнем, который сидел к Максиму лицом и показался вполне симпатичным, но очень пьяным. «Уже мужичонку какого-то сняла. Сучья морда! Ты подумай! И как Юра все это терпит?» — Максим был страшно зол на Васю и расстроился за Скворцова, на которого тоже был, впрочем, зол. Не вдаваясь, однако, в подробности, он набрал его номер:
— Я ее нашел. Она в поезде, в ресторане, с каким-то мужиком. Нет, я его не знаю. Хорошо.
Максим, войдя в ресторанный предбанник, поймал за пиджак официанта, который, не чуя беды, пробегал мимо. Дал денег и приказал узнать, что за мужик с той теткой (он указал) и о чем они там беседуют. Официант покрутился у Васиного столика, делая вид, что что-то подносит-прибирает, и довольно быстро вернулся обратно. Но отправился он сначала в подсобку, где с блокнотиками и счетной машинкой Зин Иванна и Валька подбивали бабки.