Все там будем
Шрифт:
– Сколько раз повторять, - завыл, держась за ногу цыган, - я…
Таможенник выстрелил в другую ногу.
– … Будулай!
– закончил Волонтир.
– Я цыган, и звать меня Будулай!
– Как?
– прицелился Диордица.
– Как-как?
– Бу-ду- заревел Волонтир, - лай!!!
Диордица улыбнулся и спрятал пистолет. Потом вспомнил, зачем вышел к людям, в, так сказать, народ.
– Эй, ты!
– позвал Диордице нового заключенного, Василия Лунгу, который сидел
Василий, не спеша, приблизился. Серафим, окучивавший грядки, выпрямился, и потер спину.
– А ты работай, работай!
– махнул ему рукой капитан.
– Чай, не при Совке живем, когда вы, быдло этакое, бездельничали, да водку жрали. Трудись, как в Евангелии заповедано! А ты, мастеровой человек, скажи одно…
– Слушаю, - угрюмо сказал истосковавшийся по воле Василий, который за три месяца тюрьмы исхудал, и совсем разочаровался в мечте об Италии, - вас, господин капитан.
– Вот ты скажи, - лукаво подмигнул таможенник, - смог бы я здесь монету свою печатать. Да нет, я не вообще, это уж не твоего ума дело. Меня технический, так сказать, аспект интересует.
– Монету?
– переспросил Василий, после чего твердо, как монету, отчеканил, - Конечно. Настоящие деньги можете делать, господин таможенник.
– Из драгоценного, - поскучнел таможенник, - металла? А можно без него обойтись?
– Как это?
– А так, - мечтательно сказал таможенник, - чтобы печатать деньги, но денег на это… не тратить.
Серафим, прислушивавшийся к разговору, подошел поближе, и вмешался, поставив на карту все.
– Видите ли, - быстро заговорил он, в надежде, что таможенник не успеет разозлиться, и не пустит в ход "Маузер", конфискованный у настоящих контрабандистов, - задача, которую вы ставите перед Василием, не совсем техническая. А всем, что не техническое, в нашей паре занимаюсь я. И могу вам сказать, что операция, задуманная вами, вполне осуществима. Вы совершенно свободно сможете ввести в обращение в подвластном вам регионе валюту собственного изготовления, не потратив на это почти никаких средств.
– Чего?
– открыл рот выпускник Экономической Академии Михай Диордице.
– Вы сможете напечатать кучу бабок, не потратив на это ни хрена!
– пояснил Серафим.
– Так понятнее, - почесал нос стволом "Маузера" Диордице, - расписывай дальше. Но так, чтобы теоретически даже я был чист.
– На границе ведь тучи ходят хмуро!
– начал объяснять Серафим.
– … Край суровый тишиной объят, - подхватил веселый капитан любимую песню - У суровых берегов Амура. Часовы….
– Гм, простите, - перебил Серафим, - я не это имел в виду. Спеть можно позже! А я о чем? О том, что на границе места неспокойные. Полно всяких бандитов, мошенников, злоумышленников. И все они зарятся на кошелек путешественника. Особенно если он работяга, который из Италии или России домой с деньгами возвращается. Так?
– Так, -
– А мы о нем позаботимся!
– торжественно поднимал палец Серафим.
– Вернее, вы. Напечатаете собственную валюту, причем открыто объявите, что она никчемная и дешевая. И при въезде будете отбирать у них все эти евро, да доллары с рублями, а взамен выдавать свою валюту.
– Она ведь дешевая и никчемная?
– уточнил капитан.
– Правильно, - терпеливо объяснял Серафим, - и значит, на нее никто не позарится. И работяги привезут свой заработок домой в целости и сохранности! А все благодаря кому? Благодаря вам, гению финансовой мысли, отцу молдавского рабочего люда, капитану таможни Диордице.
– Ну, - уточнил капитан, - а когда они приедут домой, им надо будет настоящие, нормальные деньги отдавать взамен нашей валюты?
– А зачем?
– пожал плечами Серафим.
– Все равно ведь пропьют! Лучше организовать при каждом селе небольшой магазинчик, где продукты питания будут выдавать только за вашу валюту. Ну, и цены установить такие, как надо.
– А как надо?
– хлопал глазами Диордице.
– К примеру, банку сока продавать за десять евро, - предложил Серафим.
– А чего так дорого?
– автоматически перебил обожавший торговаться, как и все молдаване, капитан.
– А пусть пойдут поищут дешевле, если у них денег нет!
– торжествующе закончил Серафим.
Капитан грустно поглядел на заключенного и сказал.
– Значит так. На всю страну мне такого сделать не дадут, но в пределах района разрешат. В качестве, так сказать, эксперимента. Мастеровой этот пускай деньги печатает из какого-нибудь дерьма. И запомни, умник… Крепко, и на всю жизнь, которую ты рядом со мной проведешь.
– Да?
– шепотом спросил Серафим.
– Я бы тебя пристрелил, чтобы ты конкурентам не достался - признался таможенник, - да не запомню все то, что ты тут наговорил. Потому будешь бухгалтером.
Серафим покорно кивнул, и под руку с Василием вернулся к грядкам. Небо вдруг резко потемнело, и на озеро стали стремительно сыпаться белоснежные пеликаны. Цыгане приготовили силки. Из воды показалась лягушка.
Капитан Диордице прицелился…
ххх
– Быстрее!
– торопил Серафим.
– Нашей мечтой, Италией благословенной прошу. Умоляю тебя. Быстрее!!!
За спиной послышался лай, и Серафим, задыхаясь, с ненавистью стал толкать Василий к оврагу. Погоня, - лучшие надзиратели Диордицы с доберманами, - приближалась. А силы друзей почти оставили, ушли, из-за года тюрьмы, из-за работы непосильной, из-за еды тощей, как туберкулезная корова. Но другого выхода, кроме побега, у друзей не было. Оба понимали, что капитан Диордице никогда не отпустит их на волю. Ведь благодаря уму Серафима и умению Василия таможенник стал зарабатывать огромные деньги. Поэтому, отпросившись на работу в кукурузном поле, друзья бежали.