Все тайны Третьего Рейха
Шрифт:
Но были очевидцы, которые твердо говорили: Борман мертв. Якобы он пытался пробиться вместе с группой эсэсовцев и был убит. Некий повар, которого арестовала 5-я ударная армия русских, показывал, что отход Бормана прикрывал немецкий танк, повар якобы шел вместе с этой группой. Танк попал под огонь русских батарей и был подбит, повар был тяжело ранен, а всю группу, в которой он шел, разнесло буквально на куски. По другому свидетельству, некий немецкий механик и в совершенно другом месте нашел два мужских трупа без следов ранений, на одном из них было кожаное пальто, это был Борман, и дата события — 8 мая.
Спустя полгода в Баварии задержали лидера «Гитлерюгенда» Аксмана, тот имел сообщить, что накануне сдачи Берлина ушел из рейхсканцелярии вместе с Борманом, врачом Гитлера Людвигом Штумпфеггером, личным пилотом фюрера Хансом Бауром и другими людьми, решившимися покинуть бункер. Якобы несколько
Обе эти версии прозвучали на Нюрнбергском процессе, но им… не поверили. Ведь получалось, что в любом случае Борман погиб и не столь уж важно, где. Нюрнбергский трибунал даже приговорил неуловимого Бормана к смерти через повешение! Но петля так и не нашла рейхс лейтера. Он исчез. Каждый год появлялись все новые и новые свидетели, которые выдвигали на роль Бормана то доктора, то землевладельца, то итальянца, то испанца, то аргентинца, то бразильца, то итальянца, то даже еврея, помещали неуловимого Мартина то в Испанию, то в Южную Америку, то в Италию, то в Англию, то в Польшу, то даже в СССР… Но и адреса оказывались не те, и «Борманы» не те. В конце концов, немецкий суд в 1954 году постановил считать смерть Бормана доказанной, а самого Бормана умершим, дата смерти 2 мая 1945 года, ровно в полночь. Но и после этого страсти все равно не утихли. Буквально через пять лет образовался новый свидетель, некий психиатр, который, оказывается, лечил Бормана где-то в Дании и всего лишь спустя пару лет после войны. Страсти вспыхнули снова. Как раз в это время МОССАД выкрал из солнечной страны Аргентины скрывавшегося под чужим именем Эйхмана.
Так жив или мертв?
Искать или не искать?
Версии, которые предлагались, были одна другой чуднее: якобы Борман работал на русскую разведку и Советы увезли его в Москву, якобы Борман работал на английскую разведку и англичане увезли его в Лондон, якобы Борман работал на ЦРУ и теперь живет где-то в США.
Бормана то хоронили, то снова воскрешали. Больше всего это волновало, конечно, не любителей сенсаций, а несчастную семью самого Бормана. Как признавался его сын, поначалу всякий раз после публикации в их доме расцветала надежда — а вдруг жив? «Я просто впадал в оцепенение: как, неужели отец спасся? — рассказывал этот уже немолодой человек уже в новом тысячелетии. — Но почему же тогда он не дает нам знать о себе? Каким образом ему удалось скрыться? Однако потом мы все привыкли: Бормана стабильно встречают в разных уголках мира в среднем 50 раз в год — даже сейчас, когда ему исполнилось бы 104 года, и он при желании не смог бы так резво передвигаться. Главное потрясение для меня случилось в 1949 году, когда бывший глава разведки штаба сухопутных войск генерал Гелен заявил, что Борман был профессиональным советским шпионом, которого Сталин заслал в окружение фюрера. Услышав это, я вскочил на велосипед, примчался к моему дяде Альберту и закричал с порога: „Неужели это правда? Почему же я ничего не знал?!“ Но дядя успокоил меня, сказав, что это „обычные игры спецслужб“. Просто тогда Америке надо было оправдать себя, что она принимает на службу нацистских генералов (в том числе и самого Гелена), вот они и запустили такой слух — мол, русские-то тоже не лучше нас.
До 1946 года я думал, что он жив и скрывается… Я даже знал, куда он мог бежать… Я предполагаю, что он направлялся в Мекленбург: там у него было много деревенских друзей еще с 20-х годов, а также принадлежащие ему молочные фермы. Среди этих ферм Борман спокойно мог затеряться, выдав себя за крестьянина, отсидеться в глуши в погребе, а потом уже, получив нужные документы, бежать из страны. Артур Аксман, шеф „Гитлерюгенда“, подтвердил в 1946 году, что видел Мартина Бормана и личного врача Гитлера Людвига Штумпфеггера, которые лежали на спине возле автобусной станции в Берлине, где шел бой. Он подполз к их лицам вплотную и ясно различил запах горького миндаля — это был цианистый калий. Мост, по которому Борман собирался бежать из Берлина, был заблокирован советскими танками, а сзади уже слышалось русское „ура“. Отец предпочел раскусить ампулу.
Слова Аксмана подтвердились в 1972 году, когда во время рытья котлована возле автобусной станции в Берлине были найдены два скелета: один из них и идентифицировали как скелет Мартина Бормана. Но слухи не прекращались,
Между прочим, Борман был верен Гитлеру до конца. Верен настолько, что когда он понял, что Рейх погиб, то решил уничтожить и собственную семью. «Секретарь отца, — сказал его сын, — который дал мне фальшивые документы 1 мая 1945 года, по сути, спас мне жизнь два раза. Уже через много лет я узнал, что Борман прислал ему радиограмму из горящего Берлина: моя мать должна была поступить, как семья Геббельсов, — убить себя и детей, чтобы они не попали в руки союзников. Секретарь не стал передавать этот приказ. Мне никто прямо об этом не говорил, но я все понял».
Так что Борман обрубал все концы. Он ушел из бункера только с одной целью — не даться врагам. Умереть он так же, как и Гиммлер, предпочел от собственной руки.
А Генрих Мюллер?
Если уж кому и было легко затеряться на просторах Европы, так именно Мюллеру. Внешность у него была совершенно заурядная — такой счетовод или начальник в маленькой конторе, прическа стандартного образца, рост средний, фигура обычная, даже фамилия — самая обычная. Таких Мюллеров среди немцев тысячи.
Жизнь он вел скромную, незаметную, чинов и наград не искал, к славе был равнодушен, работу исполнял четко, то есть, не окажись он в среде национал-социалистов, то закончил бы жизнь спокойно, как всякий законопослушный гражданин, вышел бы в отставку и в пенсионные годы завел бы себе домик в сельской местности, где выращивал овощи, цветы и фрукты, но не на продажу, а для собственного удовольствия. Однако за такой простой внешностью таился ум, который строил себе свое понимание мира, и мир Мюллера сильно отличался от национал-социалистического идеала. Если верить воспоминаниям Шелленберга, то Мюллер говорил такие вещи, за которые он же сам и сажал других в лагеря.
«Национал-социализм — не более чем куча отбросов на фоне безотрадной духовной пустыни. В противоположность этому, в России развивается единая и совершенно не поддающаяся на компромиссы духовная и биологическая сила. Цель коммунистов, заключающаяся в осуществлении всеобщей духовной и материальной мировой революции, представляет собой своеобразный положительный заряд, противопоставленный западному отрицанию». На это Шелленберг мог разве что пошутить: «Превосходно, господин Мюллер. Давайте сразу начнем говорить „Хайль Сталин“, и наш маленький папа Мюллер станет главой НКВД». Но Мюллер не рассмеялся, он ухмыльнулся: «Это было бы превосходно. Тогда бы вам и вашим твердолобым друзьям буржуа пришлось бы качаться на виселице». Шелленберг добавляет: «Враждебность его особенно усилилась с конца 1943 года, когда он установил контакт с русской секретной службой, и мне приходилось считаться не просто с его личной неприязнью, но и с тем, что я объект ненависти фанатика». Но это не конец цитаты.
Далее Шелленберг сообщил нечто непостижимое о… послевоенной жизни Мюллера.
Как жизни?!
Ведь полиция совершенно точно подтвердила смерть Генриха Мюллера, было выдано свидетельство об этой смерти… извините, даже два свидетельства. Из-за этого, собственно, и пришлось признать смерть недействительной и объявить шефа гестапо в розыск (до сих пор действителен ордер на его арест!). Шелленберг же далее сказал следующее: «В 1945 году он присоединился к коммунистам, а в 1950-м — один немецкий офицер, возвратившийся из русского плена, рассказывал мне, что в 1948-м видел Мюллера в Москве. Вскоре после той встречи Мюллер умер». Однако телохранитель Гитлера Гюнше утверждал обратное: якобы 2 мая уже все было кончено, и Мюллер «решил застрелиться в Рейхсканцелярии». Но… любовница Мюллера видела его в последний раз 24 апреля. Тогда уже здание гестапо было разрушено, и Мюллер нашел пристанище в одном из бараков в Ванзее, потом перебрался в подземный бункер на Курфюнстенштрассе, а 1 мая оказался в рейхсканцелярии. Тем, кто с ним там разговаривал, он сказал, что собирается умереть. Уходившие из бункера говорили, что он там так и остался. О Мюллере после 2 мая ровным счетом ничего не было известно.
Жив?
Мертв?
Так что союзники отдали приказ проверить, что за останки находятся в могиле, которая принадлежит Мюллеру. Вскрыли. Это было в конце лета 1945 года. Нашли труп в форме СС и с документами на имя Мюллера. Перезахоронили тело, а в 1963 году, поскольку находились свидетели, которые видели Мюллера живым и невредимым, пришлось могилу проверять. Странное дело, в этой могиле оказалась уже парочка трупов, а точнее — целых три. Экспертиза подтвердила: ни один из трех скелетов Мюллеру не принадлежит!