Все тайны Третьего Рейха

фон Паль Лин

В ноябре 1943 года с Пенемюнде провели запуск ракет в сторону Польши. Жителей специально не предупредили, поэтому жертвы были значительными. Зато начальник Вернера фон Брауна Дорнбергер воскликнул с воодушевлением: «Мы вторглись в космос нашей ракетой и впервые доказали, что ракетная тяга годится для космического путешествия… но, пока продолжается война, нашей главной задачей может быть только быстрое совершенствование ракеты как оружия». Пенемюндский проект Гитлер сразу окрестил А-4 и теперь требовал, чтобы проект стал приоритетным. «Я уже собирался подписывать программу по танкам, — сказал он, — а теперь вот что — пройдитесь по тексту и уравняйте по категории срочности А-4 с производством танков».

Армии это решение обошлось

дорого.

Танков она получила меньше, чем было необходимо. А с Фау-2 случилась одна неприятность: проект был запущен только в сентябре 1944 года. Сколько Гитлер ни говорил о строжайшей секретности, англичане проведали о создании ракеты и… разбомбили Пенемюнде. Так что только спустя два года был произведен первый ракетный пуск в сторону Англии, и не 5000 ракет, а всего 25 ракетами, и не залпом, а в течение 10 дней.

Бомбежкой Пенемюнде воспользовался Гиммлер: он заставил передать столь секретное производство в его ведомство. Так что скоро специалисты ракетчики оказались в своего рода «секретной тюрьме», теперь они не могли свободно перемещаться и переписываться. Объявив о сверхсекретности, Гиммлер тут же нашел оптимальный путь, как организовать производство ракет. Передать все производство по проекту для исполнения в концлагеря: там нет переписки, личного общения с внешним миром, зато имеются заключенные самых разных профессий, выбор не ограничен. Производство ракет было налажено в одной из долин Гарца в подземных известковых пещерах, но какой ценой! Туда согнали специалистов-заключенных из подчиненных Гиммлеру лагерей смерти. Жили они там же, где и работали, — в сырых пещерах.

«Я не забуду никогда, — сожалел потом Шпеер, — одного профессора французского Пастеровского института, дававшего в качестве свидетеля показания на Нюрнбергском процессе. Он работал на том „Миттельверке“, который я осматривал в тот день. Сухо, без всякого волнения, описывал он нечеловеческие условия в этих нечеловеческих фабриках: его не вытравить из моей памяти, и до сих пор меня тревожит его обвинение без ненависти, а только печальное, надломленное и все еще удивляющееся мере человеческого падения». В концлагерь вместе со специалистами угодил было и сам Вернер фон Браун. От судьбы сидеть за колючей проволокой его избавил только личный приказ Гитлера!

Когда появились Фау-2, от немецких ученых стали ждать чего-то гораздо большего. Говорили о появлении в скором времени чудо-оружия, которое принесет победу. Фюрер эти слухи не пресекал. Шпеер даже вынужден был лично с ним переговорить. «В армии широкое распространение получила вера в поступление на вооружение в самое же ближайшее будущее нового вида оружия, которое решит исход войны в нашу пользу. Ожидают, что мы его применим уже в считанные дни. Эти настроения вполне серьезно разделяют и старшие офицеры. Возникает вопрос: правильно ли в такое трудное для нас время пробуждать надежды, которые в столь сжатые сроки не могут быть оправданны и которые сменятся разочарованием, могущим неблагоприятно сказаться на боевом духе. А когда и население со дня на день ожидает „чудо-оружия“ и даже сомневается, отдаем ли мы себе отчет в том, что на часах уже без пяти минут двенадцать, и спрашивает, не безответственно ли со стороны руководства еще оттягивать использование этого, уже находящегося на складах, оружия, то возникает вопрос, насколько уместна пропаганда такого рода».

Гитлер на словах согласился, что слухи стоит прекратить и что он даст распоряжение Геббельсу. Однако слухи не утихали: очевидно, Геббельс получил прямо противоположное задание. Да и, судя по всему, Гитлер кое-что знал об особенностях нового чудо-оружия. Это была не ракета и не атомная бомба (в последнюю Гитлер верил мало). Атомную бомбу должен был создать для Рейха физик Гейзенберг, из-за чего, очевидно, с ним и поссорился прежний друг Нильс Бор. Реакция Гитлера на разработку ядерного проекта была несколько странной.

«Время

от времени, — пишет Шпеер, — Гитлер беседовал и со мной о возможностях атомной бомбы, но материя с очевидностью была выше его понимания, он был не способен осознать революционный характер ядерной физики. В моих записях упоминаются 2200 различных вопросов, которых мы касались на наших беседах, и только один раз, и то крайне лаконично, упоминается расщепление ядра. Хотя он подчас и размышлял о его перспективах, все же моя информация о беседе с физиками утвердила его в том, что нет смысла заниматься этим более энергично; тем более что профессор Гейзенберг не дал окончательного ответа на мой вопрос о том, удастся ли удержать высвобождаемую расщеплением ядра энергию под контролем или же пойдет непрерывная цепная реакция. Гитлера, очевидно, не приводила в восторг мысль, что под его руководством Земля может превратиться в пылающую звезду. По временам он отпускал шуточки по поводу ученых, которые в своем, оторванном от действительности, стремлении проникнуть во все тайны природы превратят Землю в один прекрасный день в сплошной костер; но до этого еще далеко, и он наверняка не доживет до этого».

Так что ракеты или атомную бомбу Гитлер не считал чудо-оружием. Чудо-оружием Гитлера был газ «табун», недавно разработанный секретными лабораториями Аненербе! Недаром вместо нужной и современной техники Гитлер приказал наладить постоянное производство противогазов. К концу войны из изготовили 2 300 000, что явно было недостаточно. И не случайно людей учили пользоваться подручными средствами для защиты — листком бумаги, например. Но от газа, о котором идет речь, не могли спасти даже противогазы, малейшая его доза вызывала верную смерть. Чудо-оружие или чудогаз фюрер думал, очевидно, распылить над немецкими городами, когда встанет вопрос — капитуляция или смерть…

Гиммлер имел в виду другое чудо-оружие.

На уме у него все больше была черная магия!

Даже Шпееру приходилось признавать, что рейхсфюрер имеет большие странности. Странности рейхсфюрера, действительно, отдавали чертовщиной. В дни, когда положение на фронте ухудшилось, он стал вводить магические ритуалы и магические письмена. Магическими письменами или сплетением рун, известных под названием гальдрастафов, он приказывал расписывать идущие на восточный фронт танки. Рисунок, которым снабжали простой немецкий танк, именовался «шлем ужаса», и он должен был сделать сей танк неуязвимым и нести смерть врагам. Однако танки — что с рисунками, что без оных — горели совершенно одинаково.

По милости Гиммлера проводились совершенно дурацкие эксперименты по магическому определению расположения кораблей противника. Для этой цели несколько сумасшедших экстрасенсов института ползали с маятниками по огромным военным картам, не менее сумасшедший бывший пилот Бендер обещал нанести урон кораблям противника, используя особенности открытого им строения Земли — полой Земли. И для подтверждения фантастического бреда целая команда военных специалистов и ученых отправилась в 1942 году на остров Рюген. Это были лучшие специалисты по радиолокации со всей Германии. Ученые тщательно замерили расстояние, установили свои приборы. А затем по команде доктора Фишера все радары были направлены в небо под углом в 45 градусов.

Шли дни за днями. Над радарами было пустое небо. Радары ничего не фиксировали. Сорванные с фронта ученые и военные недоумевали. Они не понимали, что ищут локаторы в небесной вышине. Им для чистоты эксперимента вообще ничего не объяснили. Оказывается, если теория Бендера верна и земля имеет форму сферы с воздухом и всем космосом внутри, а мы живем на внутренней стороне этой сферы, то стоит только направить приборы, чтобы они захватили расположенный под углом участок внутренней поверхности — и пожалуйста, не нужно летать в разведку, вражеские суда можно рассмотреть через мощную подзорную трубу!