Все учесть невозможно
Шрифт:
Он затих, обдумывая услышанное, а потом решил не обращать на меня внимания. Прекрасно!
— Ты, кстати, никогда не обирал нищих? — продолжила я свою атаку. — Я знала одного придурка. Он развлекался тем, что подходил к нищему и отбирал у него мелочь. Так вот, вы с ним похожи, как две капли воды. Причем выбирал он, как правило, инвалидов. Наслаждался собственной силой, справляясь с убогими…
— Заткнись… — прошипел Леша. Ирина метнула на него предостерегающий взгляд. Кажется, они все-таки опасаются праведного гнева своего босса.
— Прости, но тебе действительно не помешало
— Ты не женщина, ты стерва, — ответил он.
— В твоих устах, дорогой, это звучит комплиментом.
Я откинулась на спинку сиденья. Интересно, за что же он меня так ненавидит? Даже любопытно становится.
Мой план побега разрушился. Позволить так провести себя! Но ведь эти чертовы ручки-стрелялки действительно существуют. И откуда я могла знать, что за мысли скрываются в маленькой головке этого замечательного юноши? Все нормально, пыталась я уверить себя, выкрутимся…
В крайнем случае, отыщем эту секретную дискету и отправимся на свободу. Если…
Об этом «если» думать не хотелось. Я покрепче сжала мешочек с заветными косточками и закрыла глаза. Мое сознание отказывалось принять факт, что я попала в руки людей, способных на самые неожиданные подвиги. Откуда я знаю, что там, на этой дискете? Записи телефонов порочных женщин? Вряд ли это сейчас кого-нибудь скомпрометирует настолько, что Халивин недосчитается голосов на выборах. Ах, Танька! Сколько раз тебе говорили — не ввязывайся в политику!
«Пардон, — ответила я сама себе, — в политику я ввязалась не по своей воле. Меня втянули в нее. И, если честно, я бы охотно отсюда „вывязалась“…»
Машина остановилась возле четырехэтажного дома. Дом торчал в самом конце переулка и резко выделялся среди остальных. Во-первых, он был щедро украшен круглыми антеннами, которые являются точной приметой благосостояния здешних «трудящихся», а во-вторых, он был недавно построен, и это означало, что планировочка в нем нетрадиционная.
«Ну что ж, — подумала я, — могу хотя бы рассчитывать на ванну с гидромассажем».
Дверца открылась. Я вышла. Ветер бросил мне в лицо пригоршню пыли. Я зажмурилась.
— Пошли! — приказала Ирина.
Я покорно последовала за ней, искренне надеясь, что вскоре на какое-то время буду избавлена от ее общества.
Мы остановились перед подъездом, и Ирина нажала нужную кнопку.
— Сезам, откройся… — пробормотала я. Из окна опять донеслась популярная песня. На этот раз про странные «трещинки». Я взглянула на Ирину в надежде снова увидеть на ее лице человеческое выражение. Но — увы. На этот раз певица не тронула заветные струны ее души. Или она вся отдалась чувству долга?
Дверь щелкнула. Мы вошли в подъезд.
— Интересно, как думает охранять мою безопасность ваш Халивин у себя дома? — поинтересовалась я. — Я же могу убежать. Вот придет мне в голову этакая мысль, и справиться с искушением будет невмоготу…
— Попробуйте, — мягко предложила Ирина. По ее улыбке я поняла, что пытаться не стоит.
Нащупав в кармане замшевый мешочек, я немного повеселела. Что-нибудь придумаем. Правда, Таня?
Дверь моей новой
«Когда освобожусь из-под ареста, непременно заведу себе такое зеркало», — подумала я. — Во весь рост, чтобы можно было вдоволь налюбоваться собой. Да что там в рост — я в этом зеркале была совсем крошечная. Оно занимало всю стену, и казалось, что откуда-то из глубины выплывает вторая Таня, такая же красивая, как я.
Интересно все-таки устроен человек! Тебе в затылок дышит неминуемая погибель в лице Леши (и ладно бы эта самая погибель была приличного вида, так мне и тут не везет — подобрали погибель, начисто лишенную обаяния!), а ты думаешь об этом огромном зеркале! Нет, мне никогда не быть серьезной дамой! Я скорее всего со временем стану экзальтированной старушкой с огромным бантом вульгарно-розового цвета, периодически норовящей попасть в переделку. Если мне удастся дожить до преклонных лет, разумеется. С моими-то способностями — и думать о старости!
— Здравствуйте! — постаралась я улыбнуться как можно обаятельнее хозяйке этого прекрасного, этого восхитительного зеркала.
— Здравствуйте, — ответила она, опасливо посматривая на Ирину. «Похоже, супруга Халивина побаивается Ириночки, — отметила я. — И вполне закономерно напрашивается вывод, что она ее не любит, а это мне на руку…»
Глава 5
Итак, я сменила место заточения, и меня очень обрадовал факт, что Ирина и Леша испарились, оставив меня на попечение Людмилы Сергеевны, достопочтенной супруги партийного вождя.
Дама сия, похожая как две капли воды на мои детские представления о римских матронах, явно не имела никакого опыта работы с арестантами. Выслушав ценные указания Ирины, как со мной обращаться в ожидании самого Халивина, она растерянно кивнула и сказала:
— Хорошо.
Никакой четкой идеологической позиции сей неопределенный ответ не нес, и мои спутники поморщились, недовольные этим неприятным фактом.
Ирина оглядела ее подозрительно и вздохнула. Ее явно не устраивал выбор босса. Но делать было нечего — Халивин явно не собирался устраивать из собственной квартиры приют для всех членов партии. Поэтому Ирина коротко сообщила мне, что позвонит через час, когда я обустроюсь, и отправилась решать сложные партийные вопросы.
Когда дверь за моими врагами закрылась, хозяйка вздохнула так тяжело, что мне стало немного стыдно за мое невежливое вторжение в ее дом.
— Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — сказала она.
Мне сейчас больше всего на свете хотелось побыть одной, и поэтому я обрадовалась ее предложению. Мы вошли в небольшую спальню, и Людмила Сергеевна устало вздохнула:
— Надеюсь, вам у нас понравится.
— Спасибо.
Я оглянулась на нее. Хозяйка стояла в дверях, пребывая в явной нерешительности. Она совершенно не знала, как со мной поступать дальше. Я никаких указаний на свой счет не слышала поэтому помочь ей вряд ли могла. Ее растерянность и оторопелость вызывали у меня жалость и иронию. Как там у старика Хэма — «проявляйте иронию и жалость». Именно эти два чувства я и начала проявлять по его совету…