Все в твоих руках
Шрифт:
— Да, да. Именно так. Любопытное совпадение, а?
— Но у Стругацких НИИЧАВО — вымышленный институт, а ваш…
— Молодой человек, — перебил Севу наставник, — часто фантазии, на самом деле, переплетаются с действительностью. Жизнь, порой, преподносит такое!.. Куда там научной фантастике.
Тут Солнцев принялся стучать пальцами по столу. Звук получился сильный. Была в нем некая музыкальность, впрочем, слух у Севы хоть и не плохой, но не абсолютный. Тем не менее, ему показалось: это не столько мелодия, сколько азбука Морзе.
— Пойдем дальше… Ох, Пэ Пэ, старый хрыч, подловил меня, ох подловил… Ну, делать нечего. Так.
— Психологии?
Всеволод поразился. Инженеру-гидравлику здесь делать нечего, это понятно. Но специалист по гидрам… Зачем?!
— Что тут удивительного? Массовая психология — очень важная дисциплина. Специалисты в этой области сейчас весьма востребованы. В рекламном деле, на ТВ, да и в администрациях всевозможных.
— А зачем вам зоолог, занимающийся гидрами?
— Ну… чтобы было понятней: тезис кнута и пряника. В качестве кнута предполагается исследовать Гидру.
— Какую?
— В общем случае — любую. Не суть важно. Главное, что бы электорат пугался.
— А-а-а…
Сева сделал вид, что понял.
— … Мы ушли о темы. Отделение «А» занимается вопросами Минобороны. Финансирование там двоякое. Заказы большие, но не проплачиваются. Долг растет, а судится с минобороной… себе дороже. Отделение «Б» работает по спецсредствам: ФАПСИ, ГРУ, ФСБ, СВР, иностранных дел, другие всякие. Но там все очень закрыто. Туда новичков не принимают, да и кадровые проблемы у них невелики. Да и вообще — его здесь нет. Он то ли под Ленинградом, то ли под Горьким. Отдел «Г» — медицина. При Горбачеве чуть не закрыли, но теперь переориентировались на лицензирование народных целителей и ничего, кто остался — довольны. Мы с ними ведем некоторые совместные проекты, в плане телепроповедников и телепсихиатров.
— А что при Горбачеве?
— До восемьдесят пятого исследовали возможность вечной жизни и молодости. Добились кое-чего, следует сказать. Многие ордена получили, госпремии. А при Горбачеве эти исследования потеряли актуальность.
— Перестала интересовать вечная жизнь?
— Боюсь, что необходимость ее продлевать, несмотря ни на что, перестала быть жизненно важной. Отделение «Д» — отделение сельского хозяйства, «Е» — промышленность, отделение «Ж» — космос.
— А конкретно, с чем работают?
— Ну, вот «Е». Технологические процессы. Влияние на них человека. Тоже интересные работы. И практический выход есть.
— А «космос»? В этом отделении занимаются НЛО?
— НЛО, снежным человеком и лох-несским чудовищем занимаются везде…
Почему-то Севе захотелось оглянуться, как будто снежный человек стоит сзади.
— …но в нерабочее время. Начальство такие занятия не одобряет.
— Отчего?
— От того, что у директора на столе под стеклом лежит высохшая и пожелтевшая от времени бумаженция, на которой текст: «Работать надо не с утра до ночи, а с умом и за зарплату». Космос. Название громкое. Можешь считать, — Солнцев перешел на «ты», — что я оговорился. У нас теперь космоса нет. Он есть. Но его все равно, что нет. Поскольку в магии, волшебстве и чародействе эта отрасль сейчас не нуждается. Позже — наверняка понадобиться, а пока… Далее. Кроме отделений есть лаборатории, занимающиеся специальными
Солнцев рассказывал, а Сева уже почти не слушал. Мысли переключились на произошедшую прямо у него на глазах трансформацию: собеседник теперь не выглядел ни пожилым, ни могучим. Перед Севой сидел вальяжного вида господин, скорее похожий на театрального режиссера, недавно вернувшегося из заграничного турне, нежели на сотрудника захолустного научного института. И пиджак Солнцева из черного сделался вдруг дымчато-серым с серебристым отливом. Опять фокусы?..
— … зачислим вас на должность мага-стажера. Согласны?
Кто бы осудил молодого специалиста, за то, что он сразу согласился стать магом?
2
Самым приятным в деятельности начинающего мага оказалась сама работа. Выяснилось, что в чародействе, с точки зрения науки, пыталась разобраться только одна лаборатория, возглавляемая «Егорычем» — М.Е.Солнцевым. Лаборатория входила структурно в отдел доктора физ-мат наук Инхандека, по совместительству — заместителя директора. Учитывая, что начальник больше внимания уделял всему Институту, чем одному из своих структурных подразделений, то над проблемой работали всего двое: Егорыч и Сева.
В Институте занимались решительно всем. Тут Егорыч не соврал. Но занимались как-то… неконкретно. Со стороны могло показаться — дурака валяют. В теннис настольный играют. В рабочее время! А в одном отделе и вовсе пристрастились в «ноус» резаться, называемый еще «морским бильярдом». В этой игре вместо шаров используются деревянные шайбочки, и стол раза в четыре меньше стандартного бильярдного. Но игра от этого не стала менее увлекательной. Сева, увидев как-то раз ученых мужей, азартно гоняющих киями шайбочки по натертому борной кислотой (для лучшего скольжения) столу, заинтересовался и захотел поучаствовать. Куда там! Очередь из желающих «сгонять партийку» была больше чем в институтской столовой в обед.
Те же, кто игнорировал «интеллектуальные игры» (или просто боялся получить от начальства нагоняй) большей частью просиживали штаны, и занимались банальной писаниной (в перерывах между чаепитиями).
Впрочем, какая-то работа в Институте, все-таки велась. Севе точно было известно: их учреждение регулярно получает заказы от сторонних организаций и непосредственно от правительства РФ, и выполняет их, используя «нетрадиционные методы», в обиходе именуемые волшебством. Только как это происходит, Сева не знал. Но надеялся, когда-нибудь, узнать.
Егорыч предложил Юрину, для начала, ознакомиться с Институтом, так сказать, напрямую. На левом лацкане пиджака молодого специалиста теперь висела пластиковая карточка с цветной фоткой владельца, фамилией и должностью. Нигде, кроме как у себя Сева таких больше не видел. Егорыч, не вдаваясь в подробности, сказал: «Нужно».
С этой карточкой Юрин мог ходить везде и расспрашивать, кто чем занимается. И с ним действительно беседовали. Причина такого отношения была Всеволоду не совсем понятна. То ли Инхандек издал распоряжение, то ли некто, а конкретно Егорыч, пустил слух, что молодой человек — ревизор.