Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]
Шрифт:
Видел-то видел, но томата у нас не было, лили сок помидорный. Точнее оно как — желтые и черные кружочком чин по чину клали, а вот красные на сок томатный. И вид у пиццы был кровожадненький. Но это мелочи — вся наша дружная компания вгрызлась в заморский деликатес с дружным урчанием, ворчанием, чавканьем (богатыря еще воспитывать и воспитывать) и даже рычанием (волчаркин голодный был).
И вот едим, наслаждаемся, по моськам течет и в рот попадает, как без этого, и тут стук в двери. Осторожный такой. Ну монструозный конь от тарелки своей оторвался, на стучавшего глянул, повернув к двери
— Баба Яга пришла, та у которой мухоморчики на грядке растут. А дайте мне еще кусьманчик. Вкусненько, не ожидал даже. И отрежьте от телес ее вот там, скраю, где румяное больше и хрустит.
Конечно тут же отделила и ему на тарелку поставила.
Никто ж не ждал, что обозначенная баба Яга вдруг завопит в голос:
— Убили-и-и-и!
И топот убегающий.
Конь монструозный снова выглянул, и сообщил:
— Убегла… Грибочков она своих объелась, что ль?
И тут конь богатырский, который рядом с моим монструозным круп к крупу стоял и тоже пиццу ел, вдруг выдал:
— А ты рожу свою видел, немытую-то? Морда у тебя черная, по ней кровяка помидорная, тут вкушай грибков, не вкушай, а мысли то полезут темные.
Мы все переглянулись — что лица-морды-клювы, что руки-лапы-крылья, все томатным соком перемазанное.
— Убили и съели! — рассмеялась я.
— Так убили то кого? — богатырь хмыкнул. — Болота-то кругом.
— А почему сразу мысли темные про меня? — возмущался монструозный конь. — Твоя вон мордаха уся как есть в кровище-то!
— А мне по статусу положено крови вражей испить, — важно ответил богатырский конь, — на меня и плохого-то никто не подумает, не то, что о морде твоей черной.
— Не ссоримся! — прикрикнула я на обоих, и тоже за вторым куском пиццы потянулась.
А вот съесть вторую порцию мне не дали.
Дикий вой раздался первым! Затем задрожало все вокруг! Рев, сногсшибательный и злючий! Грохот! Треск!
В следующее мгновение с моей избушки сорвали крышу! И мгновенное посветление сменилось моментальным затемнением, потому что в открывшееся окно в небо, сунулись три пылающие огнем головы с горящими алыми глазами!
Сунулись и оторопели!
— Гад? — потрясенно вопросил богатырь. — А ты… ты…
Что-то грохнулось! Как оказалось это чудовище о трех головах с размаху село наземь, и все это в процессе потрясенного глядения на нашу дружную компанию.
— Гад, ты чего? — удивился Ирод.
— Ик, — выдала одна из голов монстра.
— А я… — промямлила вторая.
— Так я… — третья.
— Бабуль примчалась… — снова первая.
— Орет про погибель твою… — вторая.
— Да что жрут тебя, почем зря-то, — третья.
Наша монстро-убийственная команда переглянулась… Я подумала, и протянула кусь пиццы ближайшей голове, с вопросом:
— Будете?
— Да, спасибо, — отозвалась первая бошка и хряпнула кусок, я едва руку забрала.
— И мне, пожалуйста, — вторая подключилась.
— Тоже не откажусь, — это третья.
Стратегические запасы пиццы стремительно уменьшились.
И тут богатырь встал, и чин-по-чину:
— Красна девица Маргарита, знакомьтесь, друг мой давний, товарищ боевой, Гад Змеевич Третий!
Молча
— Приятно познакомиться.
Сверкнула молния. Ослепительно так! Затем земля задрожала, и почти сразу распахнулась дверь, пропуская статного молодца лет так за двадцать, в темно-зеленом кафтане и с озорной улыбкой во все тридцать два! И вот это чудо, в миг очутившись рядом, склонилось, схватило мою перепачканную томатом ручку, облобызало половину кетчупа сказочного производство и молвило:
— Мне тоже очень приятно познакомиться!
Это хорошо, что богатырь сзади стоял, он-то меня и подхватил, иначе бы я тоже наземь грохнулась. А так оказалась в сильных мужских объятиях.
— Ручонки то прибрал, — словно ни к кому не обращаясь, произнес кот.
— А то поотрубаем ручонки-то! — кто б ждал такой кровожадности от мирной Курочки Рябы.
И тут засвистел воздух, загудела земля, завыл ветер!
И мы все увидели в небе черные приближающиеся точки.
— Бабулечки, — умильно сообщил Гад. — За тебя, Иродушка, сражаться будут, за внучка любимого.
Внучок густо покраснел и не только под кучерявой бородой. А я ему посочувствовала — нет, ну если столько бабок иметь, так точно никогда не женишься.
А Яги подлетели, закружились черным вихрем, удостоверились что живы все, да и пошли на снижение…
— Все, пропала наша пизза, — грустно сказал Колобок.
— Это ничего, зато они нашей Риточке помочь смогут, — Кот Ученый лапы облизнул, да и пошел гостей встречать.
С бабаЁжками мы знакомились круто:
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Яга.
— Баба Рита… тьфу ты, в смысле Рита, — скромно представилась после всех я.
И глазки в лужицу, потому как под взглядами ведьминскими жутковато было. Кстати вокруг этой лужицы с тремя прифигевшими от явившейся компании лягушками и одной кувшинкой, мы и расселись. На валунах, которые по мановению руки первой бабы Яги повылазили на свет. Так что теперь у нас был местный Стоун Хенч, правда размером по менее и под седалищные места приспособленный. А шагах в трехсот от нас Гад Змеевич, богатырь и все наши ремонтировали крышу избушки, ну и некоторые пекли вторую пиццу.
А я сижу под внимательными проницательными взглядами, и смотрю в лужу… Оттуда на меня округлившиеся глаза лягушки… Может царевна, а? Сидит, стрелу от Ивана-царевича дожидается, а туточки конкуренция солидная — бабы Ёжки они ведь не старые совсем.
Первая, вторая и четвертая — едва ли лет по пятьдесят. Третья, пятая, шестая, седьмая и девятая — лет по сорок, моложавые еще. Остальным максимум тридцать. Красивые все — волосы темно-рыжие, глаза зеленющие, как листья кувшинки вот этой, кожа молочно-белая с розовым румянцем, и фигурки темными платьями обтянутые — закачаешься. Вот будь я на месте Ивана-царевича такой сюрпрайз как лягушка-царевна и не рассматривала бы… А еще подумалось мне, что вот не зря, ой не зря любвеобильный Гад Змеевич ёжек на болотах своих привечает…