Все ведьмы – рыжие
Шрифт:
Ясно не было.
– На нее началась охота, челы неверно все поняли, человские девушки приревновали, – внезапно смилостивился и пояснил Князь.
Георгий Денисович все понял… в отличие от меня. Он и произнес:
– Я же запретил.
– Закон важнее распоряжения Мастера, – спокойно отозвался Стужев, глядя куда-то в стену.
Снова все помолчали, а затем Георгий Денисович произнес:
– Так, я все понял, кроме одного, – и, повернувшись к Князю, он спросил: – Почему на Ильевой
Я после такого тоже на Стужева посмотрела и, как и все, увидела загадочную, полную коварного торжествования улыбку самого настоящего сказочного злодея! А потом все посмотрели уже на меня, и даже все шире улыбающийся Князь, а я…
– Вы сначала новый гардероб выдавайте, а потом в молочную речку кидайте, а то знаете ли, мои майки вследствие вашего апгрейда мне маловаты стали.
У Мастера зазвонил телефон.
– Кто говорит? – ответив, вопросил он в трубку.
Я брякнула:
– Слон.
Георгий Денисович недовольно взглянул на меня, развернулся и вышел.
И едва он ушел, Демон шевельнул рукой – дверь захлопнулась. Князь извлек зеленоватый кристалл, и пейзаж за окном начал стремительно меняться. Марья Кощеевна задумчиво произнесла:
– Вы рискуете, мальчики.
– Пока есть Мастер, мы остаемся в тени, – с усмешкой ответил Князь.
Игнат ничего не сказал, только на меня взглянул предупреждающе. Ну так я не дура, естественно, промолчала.
Затем калейдоскоп образов за окном прекратился, остановившись на сказочном лесу, и Стужев сказал:
– Иди, Маргош, ты прогуляться хотела… – Он выразительно взглянул на Демона и добавил: – В одиночестве.
Я забрала у Игната рюкзак и уже хотела уйти, как он произнес:
– Я с тобой.
– Я предупредил, – слишком спокойно произнес Стужев.
– Я понял, – мрачно ответил Демон.
– Это твой выбор. – Взгляд Князя стал откровенно нехорошим.
Повисла не менее нехорошая тишина. Я посмотрела на одного, на второго, тяжело вздохнула и грустно сказала Игнату:
– Он ревнует.
У Князя в ответ на мои слова просто вскинулась бровь.
Но я же только начала.
– Ты вообще давно ему нравишься, – продолжила беседу с Игнатом, – вот он и не подпускает к тебе других… девушек. Яой штука сложная.
У некоторых глаза недобро прищурились.
– Вот она, мечта всех слешеров – настоящая мужская любовь, – протянула я, забрала рюкзак и весело потопала к двери.
Демон, похоже, завис, Князь так сидеть и остался, Марья Кощеевна переводила взгляд с одного на другого, силясь понять мой намек.
Дальше у меня был темный, запыленный, украшенный паутиной, с грязным полом коридор. Откровенно говоря, могли бы и убраться, сами тут ходят. Хотя я тоже хожу же, и подмести
И заорала не своим голосом!
Потому что самым немыслимым образом метла полетела вверх, и я с ней вместе! В процессе диких воплей схватилась за нее обеими руками, потому что падать уже было высоко, в итоге и ногами обхватила. А метла все неслась! Я орала! Рюкзак безразлично висел, оттягивая левое плечо.
И в этот эпический момент раздался хитрый голос:
– Кто так летает?
Удивленно оглянувшись, я засекла гуся. Встрепанного, с нагло скривленным клювом и да – знакомого.
– На метлу сесть надобно, – продолжило сказочное явление, – сесть, сжать руками и ногами, а не висеть, как мешок с навозом.
– Извините, – прошипела я, – искусствам полетов на метле не обучена, прав на полеты не имею!
Гусь присвистнул, окинул меня уважительным взглядом и выдал:
– А ты мне нравишься – наглая, вредная и ехидная, самое то, что надо.
– Что? – взвизгнула, чувствуя, как слабеют руки.
– Я говорю, будь нашей ведьмой, – сделал предложение гусь, – ты уже и наглая, и рыжая, и вредная, осталось тока хозяйство принять.
– Что?!
Гусь хмыкнул и пошел на снижение. Метла за ним! Я заорала снова! И глаза зажмурила!
А потом полет прекратился, а метла зависла. Я зависла под ней, все пытаясь удержаться. А вокруг тишина… только слышно, как деревья на ветру поскрипывают да листва шелестит.
– Чет она какая-то перепуганная, – вдруг проблеял кто-то.
– Молодая еще, неопытная. – Голос гуся я узнала сразу.
Медленно открываю один глаз и вижу морду лошадиную. Черная морда растянулась в приветственной улыбке… обнажая хищные клыки… Мгновенно зажмурилась снова! Вот тебе и коняка монструозная! Допросилась, называется!
– Ить, напугал ее, – прошипел гусь.
– Да я чего, – возмутился низкий глубокий баритон, – я ж вежливо улыбнулся.
– Ага, от твоей вежливой улыбки волки дохнут, – прокудахтал кто-то язвительно.
– Кто б говорил, от тебя не токмо лисы – люди с воплями разбегаются.
Мне было боязно, но и любопытно – открыла глаза, повернулась туда, откуда кудахтающий голос слышался, и увидела…
– Здрасти, Ряба я, – представилась милая курочка.
Я грохнулась наземь. Так как метла в метре примерно зависла, падать недалеко было. Но грохнулась я все же основательно.