Все Вероятности Прошлого

Ерова Мария Александровна

Увы, кто же знал, что собственные дети никогда не взрослеют.

Но обещание было дано, и мальчики ждали команды «старт».

И это произошло всего лишь год назад.

И об этом я тоже успел пожалеть.

Как и Морис Анедо.

Но пути назад уже не было. Райское яблоко Эдема было надкушено. Детей, понявших истинный вкус своей Силы, остановить было невозможно.

Их способности

оказались поистине уникальными – намного уникальнее, чем у любого из нас, известных супранормных. Майкл, Лиза и Вейч могли читать мысли, и это было вполне объяснимо, даже физически. Как и способности Мориса Анедо и самого Бенедикта Лоя – видеть энергетические линии, уметь ими управлять. Что уж говорить про меня, ходячую взрывоопасную бомбу, таящую в себе немыслимый заряд смертоносной энергии. Но всё это была физика, не более. Мы могли воздействовать на физические объекты в реальности, изменять их, уничтожать. Мы могли многое, но здесь и сейчас.

Время же было нам не подвластно.

Вернее, мы даже подумать не могли, что возможно что-то такое, как управление временем. Даже не управление – прогулки по прошлому и будущему. Правда, в нашем случае – только по прошлому…

Однако Бенедикт Лоя, много лет занимавшийся нашими детьми и изучавший Мориса Б. и Мартина на предмет их Силы, всё же смог выяснить, как это работает. Когда настал день икс, он официально пригласил нас – графа Анедо и меня, и продемонстрировал плоды своей работы.

Глава 3. (2)

Мальчики сидели друг напротив друга, сосредоточенно глядя перед собой. Мальчики… Так мы по привычке называли заметно подросших детей, Морису Б. на тот момент исполнилось пятнадцать, Мартину – двадцать.

Каждый раз, глядя на этих двоих, я не мог не удивляться их непохожести, и это при том, что они были братьями, пусть только и по матери…

Итак, Бенедикт раздал последние указания. Он был чертовски спокоен, этот бесчувственный тощий пацан, который и понятия не имел, что это такое – собственный ребёнок. Мы же с Морисом тряслись как перед первым полётом в космос. Вернее, я хотя бы пытался казаться спокойным. Граф же догладывал собственные губы и слишком часто дышал.

Ради справедливости, надо сказать, наши отпрыски вели себя куда более спокойно и уверенно – ну ещё бы! Это же не их дети сейчас должны были совершить что-то такое, такое… из ряда вон.

– Мартин. – К первому обратился Бенедикт именно к Наследнику Трона Грессии, и тот послушно кивнул и свёл руки в запястьях. Подушечки больших пальцев соприкоснулись с подушечками указательных. Закрыл глаза. Набрал полную грудь воздуха.

Я думал, в этот момент графа просто-напросто парализует, хотя он сам обучал сына всем премудростям использования его Силы. Правда, в одиночестве – без риска потеряться где-нибудь во временном пространстве бесконечности.

– Морис…

Настала моя очередь напрячься как следует, и я даже ощутил

черноту, предательски заволакивающую мои глаза.

– Пап! … - Сын с укором взглянул на меня, и мне пришлось успокоиться.

– Начинаем. – Произнёс Бенедикт.

И система заработала.

Несколько секунд не происходило ничего. Абсолютно. Тишина и нервное дыхание беспокойных отцов, не смеющих оторвать взгляда от умиротворённых лиц сыновей, пребывающих… в трансе?

В какой-то миг я почувствовал, что в комнате что-то меняется. Голубоватое сияние, не такое яркое, как неон в глазах графа Анедо, но нечто похожее, потянулось от Мартина к Морису Б., не конкретно от рук или глаз - от всего его облика, и начало проникать, как в губку, в грудь моего сына. Тот часто задрожал, и я было дёрнулся, чтобы помочь ему, но Бенедикт жестом остановил меня, и вскоре дрожь прошла, а Морис Б., казалось, потерял сознание, однако положения не изменил.

– Что происходит? – Прошептал я, беспокойно ёрзая на месте. – Бен, с ним всё в порядке?

Тот холодно кивнул и призвал меня к тишине. Пришлось подчиниться.

Долгих пять минут я места себе не находил, проклиная и затею с экспериментами, и Бенедикта с его не человеческой холодностью. Граф Анедо хотя бы был занят – сквозь плотный неон, исходивший из его глаз, он столь же подробно изучал систему диадов, как и его учитель, и один я был не у дел. Поэтому в момент «пробуждения» Мориса Б. я сам уже едва был жив от охватившей меня паники, и едва сдерживался, чтобы начать вопить и требовать прекращения этого эксперимента.

Но восторг в глазах моего сына перекрыл всё. Мартин «ожил» на миг раньше, он тоже улыбался, чувствуя, как радость наполняет его диада – и в тот момент я искренне позавидовал им, припомнив нашу совершенно невероятную связь с Мирией…

– Я… я видел её…

***

– Твои воспоминания сейчас как никогда кстати, Алекс. – Сообщил мне Майкл холодным выдержанным голосом. – Ты помнишь, ты знаешь тот момент, когда у старшенького из двух диадов «крыша поехала» на идее во что бы то ни стало вернуть свою мать? Да, именно тогда, когда малыш Морис впервые сообщил ему, что якобы видел её…

– Майкл… - В секунду взгляд графа Анедо стал аллегорией укора. – Ты не справедлив к Мартину…

– Да ну? – Хмыкнул Тайлер в ответ. – Я думал, что это я – слепой. Ты можешь закрывать на это глаза сколько угодно, Морис. Но истина от того не меняется: твой сын доведёт нас всех до беды, если не оставит эту параноидальную идею в прошлом.

– Мальчик был травмирован…

– Он уже не мальчик. – Зло отрезал Тайлер. – И только ты, как его отец, в силах положить этому конец. Знаешь, что он прилетает сюда с одной навязчивой мыслью и улетает обратно с ней же?! Нет?! Морис, очнись ты наконец! Прошлого не вернуть! Но подобный настрой способен зарубить настоящее на корню. И тогда о будущем можно будет даже не мечтать.