Все включено: скандал, секс, вино
Шрифт:
Значит, что-то случилось.
Телефон звонил и звонил. Я вскочила с кровати и схватила трубку.
– Дрыхнешь, что ли? – вместо приветствия спросила хриплым прокуренным голосом главная. – А тебя тут мужик домогается.
– Мужик-то хоть ничего? – поинтересовалась я.
– Не знаю. Я не по этой части, как тебе известно. Но внешне представительный. Говорит, банкир.
– Терпеть не могу банкиров, – заметила я.
– А это я ему уже сказала, – сообщила Виктория Семеновна.
В трубке послышался какой-то невнятный гул. По
Я уточнила, знакомы ли мы с ним лично и в каких статьях я его пропечатывала. Телесюжетов о банкирах и банках у меня точно не было. Оказалось, что мы никогда не были друг другу представлены, но я неоднократно проходилась в своих репортажах по ряду его знакомых, делая им рекламу, о которой они не просили. Поэтому он предпочел бы никогда со мной не встречаться. И вообще моя физиономия в телевизоре его жутко раздражает.
– Он случайно не из психушки сбежал? – поинтересовалась я. – То он меня домогается, то…
– Сейчас уточню, – бросила мне в трубку Виктория Семеновна и в самом деле спросила.
К сожалению, я не могла слышать ответ банкира, только поняла, что говорить он стал значительно громче. Но слов мне было не разобрать. Возможно, Виктории Семеновне следовало отставить трубку подальше – ну или передать ее банкиру.
– Юлька, ты слушаешь? Он говорит, что мечтает добраться до твоего горла и придушить. И просит о встрече.
– Скажите, что я встречусь только в присутствии санитаров. При условии, что он будет в смирительной рубашке.
Виктория Семеновна и это передала. Я представляла, как она сейчас давится от смеха и какие усилия прилагает, чтобы не расхохотаться. Мы потом с ней вместе посмеемся. Конечно, если этот псих до меня не доберется.
Виктория Семеновна тем временем передавала, что банкир обещает скрутить меня в бараний рог, переломать мне все конечности, причем каждый палец на руках по отдельности, чтобы больше не могла писать, выбить зубы, свернуть челюсть, вспороть брюхо и выпустить наружу кишки, на которых меня и повесит. Когда главная мне все это говорила, в трубке в качестве фона слышались раскаты грома: это, по всей вероятности, был голос банкира.
Выслушав Викторию Семеновну внимательно, я поинтересовалась, не хочет ли он меня изнасиловать или по крайней мере трахнуть.
– Сейчас спрошу.
В кабинете главной упало что-то из мебели. Из руки Виктории Семеновны трубку вырвали, и мне было сообщено, что говоривший желает вступить в половые отношения с моей матерью. Судя по тому, что я услышала дальше, он явно был извращенцем. Может, он ошибся с изданием? У нас ведь в холдинге несколько редакций.
Мне надоели оскорбления в свой адрес, и я прервала лившийся на меня речевой поток, спросив вкрадчивым голосом, что привело господина
Я ожидала услышать какой угодно ответ, только не тот, который последовал.
– Меда хочу, – сказал банкир.
Я на мгновение лишилась дара речи. Потом сказала себе, что волноваться не стоит, так как нервные клетки не восстанавливаются. Сейчас много сумасшедших. Уже одно то, что банкира лично принесло в редакцию искать журналистку, не говорит о его нормальности. Если этот тип вообще банкир. Ведь у людей же разные бывают мании с фобиями.
– Какого меду? – спросила я ровным голосом.
– Деревенского, – ответил мужик.
– А я-то тут при чем? Я медом не торгую и его не произвожу.
– Но вы его ели, – сказал банкир. – Или все наврали?
Я попросила пояснить поподробнее, что ему от меня надо.
– Вы в сарае сами сидели или вам про него кто-то рассказал?
Ах вот оно что… Но чего ж это он так долго собирался? Статья-то ведь о дедуле с бабулей не вчера вышла и даже не на прошлой неделе. Больше месяца прошло. Или этот псих столько времени зрел? У нас сегодня случайно не полнолуние?
Банкир тем временем продолжал говорить. Оказалось, что его держали в том же сарае, что и меня, и у того же шеста. Ухаживали за ним говорливый дед и молчаливая бабка, и кормили они банкира натуральными деревенскими продуктами, вкуснее которых он в жизни не ел – ни в наших ресторанах, ни в Европах, Азиях и Америках. По ходу дела банкир сообщил, что ему за свою бурную жизнь довелось и в армии послужить, и на «хозяина» он работал не один год и не один раз, но из всех мест заточения вспоминает деревенский сарай с ностальгической грустью. Банкир вздохнул и добавил, что никогда так хорошо не отдыхал, как там.
– Так вы сами в сарае сидели? – спросил он.
Я сказала, что сама.
– По доброй воле или по принуждению?
– По принуждению.
– Я бы хотел дедулю с бабулей отблагодарить, – заявил банкир. – И медка попросить. Вы не могли бы до них как-нибудь добраться? Я заплачу.
Я подумала. Мне тоже хотелось еще натурального продукта. Могу я попросить Колобова доставить мне что-то из дедулиных запасов? Или его орлов? Да и на банкира почему-то взглянуть захотелось, раз у него такие человеческие слабости.
– Я смогу приехать в редакцию не раньше, чем через час, – сказала банкиру. – К себе не приглашаю. Встречаться с вами буду только при свидетелях.
Но банкир пригласил меня вместе пообедать в ресторане по моему выбору. Что-то часто меня в последнее время обедами стали потчевать. Но журналистское любопытство гнало меня и на эту встречу. Возникло желание взять у банкира интервью. Его потом можно будет опубликовать в рубрике «Отзывы по следам наших выступлений». Договорились на два часа: я решила заскочить в редакцию и выяснить, что там произошло и чего ждать от банкира.