Все возможно
Шрифт:
— Спрятать ничего нельзя. В конце концов все выплывает на поверхность.
Тэд, казалось, черпал из этого факта большое удовлетворение. Откинувшись на чехол с узором из цветов, он улыбался и выжидающе посматривал на Элен.
— Он тебе не рассказывал, верно? — негромко сказал Тэд. — Ничего не говорил тебе про «Партекс» и «Сферу», про деньги, финансировавшие наши картины, про Саймона Шера? Да, ничего. Я так и знал.
Элен в нерешительности молчала. У нее было большое искушение солгать, сказать, что, разумеется, Эдуард ей все рассказал. Давным-давно. Однако вряд ли у нее хватит выдержки, и Тэд сразу поймет, что она говорит неправду.
— Нет, — сказала она, наконец. — Нет. Эдуард мне не говорил.
Тэд промолчал и продолжал смотреть на нее так, словно считал, что в этот момент никакие его слова не повредят Эдуарду так сильно, как ее собственные чувства. Элен ощущала его злорадство, его торжество и напряжение его воли. Воля эта точно засасывала ее через разделяющее их пространство — засасывала куда-то, где властвовал Тэд. Ей нужны были силы, чтобы сопротивляться, а в эту минуту она ощущала себя совсем слабой, потому что его разоблачения ошеломили ее. Все эти годы — и Эдуард ничего не сказал! Молчание это казалось ей необъяснимым. Так долго хранить в секрете от нее то, что так близко касалось их обоих… Он ей не доверял? Как он мог так лгать?
Она так неколебимо верила Эдуарду, так твердо знала, что между ними нет и не может быть лжи, что такое открытие больно ее ранило, И испугало. Пока ее мысли метались, ища объяснения, стараясь понять, распахнулись десятки дверей других подозрений. Если он обманул ее тут, где еще была ложь?
Отгоняя эти мысли, презирая себя за них, она медленно повернулась к Тэду и пристально посмотрела на него. Какие у нее основания доверять ему?
— Как ты узнал? — спросила она холодно.
— А, это было просто! — Он улыбнулся, и она услышала, как его голос преисполняется самодовольства. — В первый раз я услышал об этом очень давно. Познакомился с бывшей секретаршей Саймона Шера. Он ее выгнал, и, естественно, девица к нему особой любви не питала. Ну, и рассказала мне. Но она была глупа, истерична и могла все это сочинить. Я попробовал проверить через Льюиса, но, по-моему, он ничего не знал. Это было примерно за месяц до его смерти. И даже пробовать не стоило. Безнадежно. Льюис даже не помнил, какое нынче число.
Он помолчал. В тоне его не было ни тени сочувствия или жалости. Он говорил о Льюисе так, словно был с ним едва знаком.
— Потом я про это позабыл. У меня хватало дела. А потом я встретил тебя в Париже, после «Геттисберга», помнишь? Я всматривался в него тогда, в твоего мужа. У него был вид, словно он воображал, будто ты его собственность. Мне это не понравилось. Мне не понравилось то, что он сказал о моем фильме. Это была неправда. И я решил выяснить. Я знал, что Шера спрашивать бессмысленно. Да он тогда уже вернулся в Париж. А потому я отправился на самый верх. Поговорил с типом в «Партексе». С Джонсоном. Он мне и рассказал.
— Ты говорил с Дрю Джонсоном?
— Ага. — Тэд хихикнул. — Это было нетрудно. Я же знаменитость. Твой муж как раз вышел из «Пар-текса». Джонсон купил его акции, а они сразу упали. «Партекс» тогда просто барахтался. Ну да сейчас у них все нормально. Как бы то ни было, я спросил, и Джонсон ответил. Конечно, он не знал, зачем это понадобилось твоему мужу, зато я знал.
Элен отвернулась к окну. Ее мысли пришли в порядок. Два года назад. Это все произошло более двух лет назад. Почему Тэд так долго выжидал, прежде чем сообщил ей эти сведения? Ответ был ясен: он лежал в синей папке в ящике ее стола.
К ней сразу вернулось
За спиной у нее Тэд издал задумчивый жужжащий звук и сказал:
— Он сделал это мне назло, чтобы помешать. Он меня ненавидит. И это давало косвенную возможность погубить Льюиса — дать ему веревку, чтобы он повесился. Но не это было главной причиной. Главной причиной был я.
Элен обернулась к нему.
— Какой-то странный способ помешать тебе, Тэд. Это финансирование помогло тебе снять твои лучшие фильмы.
— Своих лучших фильмов я еще не снял. — Тэд бросил на нее раздраженный взгляд. — Он хотел стать моим владельцем, только и всего. Купить меня. Внушить, будто я свободен, хотя на самом деле он все время дергал ниточки. Манипулировать мной. Игра во власть. У меня были прозрения. У меня был гений. А у него были деньги. И все это время он играл со мной. Он позволил мне снять первую часть «Эллис», а потом, когда подошла пора второй части, когда он увидел, как она хороша, то отменил, вышел из игры…
Он почти кричал и в возбуждении вскочил с кресла, переминался с ноги на ногу.
— Теперь я ненавижу те наши фильмы. Я не могу их видеть. Он изгадил их…
— Тэд, тут нет ни слова правды. — Элен холодно посмотрела на него. — Или ты забыл, что забрал «Эллис II» к Джо Стайну? Ради лишних денег.
— Он забрал тебя… — Тэд, казалось, ее не слышал, лицо у него сосредоточенно напряглось, он зачастил словами: — Он вернулся и забрал тебя. Нарочно, чтобы не дать мне кончить трилогию! Он знал, что ты мне необходима. И он купил тебя, чтобы уничтожить мое творчество. Купил и увез во Францию, похоронил тебя под деньгами, домами, детьми. Я знаю, на что он рассчитывал! Что ты никогда не вырвешься на свободу, если он это сделает.
— Тэд! Прекрати. — Элен гневно повернулась к нему. — Твой эгоизм чудовищен, пойми же наконец. Я не допущу, чтобы ты стоял здесь и говорил подобное. Я просила тебя не приезжать. И не хочу, чтобы ты был тут. Будь добр, уезжай.
— Мы еще не поговорили о сценарии. Мне необходимо поговорить о нем. Теперь ты знаешь, теперь ты видишь, какой он — как лжет, как манипулирует не только мной, но и тобой. И твой взгляд не может не измениться, он должен измениться.
Тэд пришел в страшное возбуждение. Розовые ручки описывали круги, изо рта на бороду сыпались брызги слюны. Он машинально вытирал их, а глаза за очками блестели и мигали, впиваясь в ее лицо.
— Я не могу ждать дольше. Ты скоро станешь старой для роли. Тебе уже тридцать. — Он шагнул к ней. — Но если снять этот фильм немедленно, то в будущем году мы сделаем «Эллис». Со съемками придется повозиться, но я сумею, Элен. У меня получится, я знаю. — Он близоруко прищурился на ее лицо. — Есть морщинки… но я сумею их скрыть, Элен. Не волнуйся. Ну а в третьей части Лиза уже старше, так что беспокоиться незачем. А потом… У нас есть еще пять лет. По меньшей мере пять. Или даже больше. Подобрать освещение, грим… Возможно, косметическая операция. Небольшая… Не исключено, что мы будем снимать и через десять лет, когда тебе будет сорок. Подумай об этом, Элен…