Все возможно
Шрифт:
Наступило молчание. Она смотрела на Тэда, упоенно провозглашавшего сумасшедшую бессмыслицу. Потом быстро и решительно выдвинула ящик и достала сценарий.
— Тэд, уезжай и забери его с собой. — Она всунула сценарий ему в руку. — Я не буду сниматься в этом фильме. И в «Эллис» не буду. И ни в каком другом. Я никогда больше не буду работать с тобой.
Опять наступило молчание. Тэд смотрел то на сценарий в своих руках, то на нее.
— Я написал его для тебя…
— Тебе не надо было его писать. Ты не имел права…
— Я написал его для тебя. Я послал его тебе. А ты даже не ответила. Ты обратилась к своему
— Нет. Этого фильма ты не снимешь. Ты перестанешь писать сценарии обо мне и о моей жизни. Один раз ты это сделал, второго раза я не допущу. А если ты приехал сюда в надежде переубедить меня, рассказав про Эдуарда и «Сферу», то ошибся. Это ничего не меняет. А теперь, может быть, ты все-таки уедешь?
Тэд не пошевельнулся. Он стоял неподвижно, слегка расставив ноги, и прерывисто дышал. Элен увидела, как от шеи вверх по его лицу разлилась тускло-багровая краска.
— Ты мне нужна, — заявил он с тупым упрямством. — Нужна для моего творчества. Ты говоришь ерунду. Ты не можешь так думать всерьез. Ты должна вернуться. Я с самого начала знал, что ты вернешься. — Он продолжал после паузы: — Я почти кончил все комнаты, ты это знаешь? Осталась всего одна. — Он сглотнул. — Будь ты там все это время, возможно, я остановился бы. Мне не были бы нужны фотографии. Может быть.
— Тэд, они тебе и сейчас не нужны. И я тебе не нужна.
— Нет, нужна.
— Тебе нужна не я. Тебе нужно твое представление обо мне, и все. Так было с самого начала. — Ее голос стал спокойнее. — И с Льюисом было так же. Теперь я понимаю.
Она подошла к двери и распахнула ее. Несколько секунд Тэд стоял неподвижно, потом медленно направился к ней. Сравнение с Льюисом его уязвило, это она поняла сразу. Она ощущала его злость, хотя на его лице не было никакого выражения. Он остановился прямо перед ней и посмотрел на нее.
— Ты изменилась. — Это прозвучало обвинением, словно она совершила тягчайшее преступление. — Ты изменилась. Или тебя изменил он. — Тэд странно пошевелил пальцами. — Я тебя сделал. Я сделал из тебя женщину, о которой грезят мужчины. Это сделал я, не ты. Когда мы встретились, ты была ничто. Незрелая девчонка, каких тысячи. Да, фотогеничная. Но и только. Я дал тебе внешность. Я дал тебе голос. Я дал тебе личность. Я даже дал тебе Льюиса. А ты все отшвырнула. Ради вот этого.
Он обвел рукой комнату, потом снова взглянул на Элен, и в голосе у него зазвучала умоляющая нота:
— Как ты могла быть такой дурой? Зачем тебе все это… весь этот хлам?
— Тэд… Это мой дом…
— У тебя он не один. Сколько их тебе нужно? Гнусность и гнусность. Весь этот хлам…
— Мне дорог этот дом. Я люблю моего мужа. Я люблю детей. Я счастлива! Неужели это так трудно понять?
— Да, трудно. — К Тэду вернулась агрессивность. — Ведь это все преходяще. Брак конечен. То, что люди именуют любовью, конечно. Ни в чем таком нельзя быть уверенным. Твой муж тебя любит?
— Тэд! Прекрати…
— Так любит? Или он и про это лжет, как лгал Льюис? Льюис только и твердил, до чего он тебя любит. Но это не помешало ему переспать с половиной Голливуда. Это не помешало ему бить тебя, а? — Он помолчал и хихикнул. — Где сейчас твой муж?
— В Лондоне. Тэд, тебя это не касается…
— В
Внезапно бешеная злоба вырвалась наружу. На миг в начале его тирады Элен почувствовала, как ей в душу заползают подозрения. Она ненавидела себя за них. Презирала. Но тут он зашел слишком далеко, он пережал, и она поняла, что не верит ему. Ей стало почти жаль его, и сомнения бесследно исчезли.
Но выдать Тэду это мимолетное сочувствие было бы ошибкой. Это ей было известно давно. Он бы не замедлил этим воспользоваться. И потому она сказала по-прежнему холодно:
— Тэд, ты не понимаешь, что такое любовь. И не понимаешь, что такое доверие. В этом одна из слабостей твоих фильмов. Я не собираюсь спорить с тобой и предпочла бы запомнить тебя другим. Так уезжай же, пожалуйста…
— До чего ты скучна! — Глаза Тэда вновь впились в ее лицо. Он испустил свистящий вздох и задумчиво погладил бороду. — Как я этого раньше не заметил? Знаешь, что ты такое теперь? Серость. Заурядность. Замужняя женщина. Мать. Пустышка. Вот что он сделал с тобой, и ты ему позволила. Я сам не стану теперь работать с тобой. Когда всмотрелся в тебя. Возьми! — Он протянул ей сценарий. — Если не желаешь в нем сниматься, то выброси его.
— Выбросить его?
— А что? Мне он не нужен.
Самодовольная улыбочка тронула его губы. Он все еще ей не верил, даже теперь. Элен стиснула зубы, взяла сценарий, отошла к письменному столу и бросила сценарий в мусорную корзинку. Тэд следил за ней, не отводя глаз. Когда сценарий упал в корзину, розовые ладошки взметнулись, то ли протестуя, то ли умоляя. Потом он опустил руки.
На секунду Элен показалось, что он вот-вот заплачет. Он снял очки и протер глаза. Потом надел их и направился к двери. В холл он вступил бодрой походкой, вновь спокойный и благодушный, словно ничего не произошло. Элен шла за ним слегка расстроенная. Тэд был в своем репертуаре и сумел-таки внушить ей ощущение, что она жестока и несправедлива.
На ступеньках крыльца он обернулся к ней и, к большому ее удивлению, пожал ей руку — крепко стиснул ее пальцы между пухлыми ладошками и оглянулся через плечо на прокатный «Мерседес». Шофер включил мотор.
— Ну, что же. Найду кого-нибудь еще. Такую же особенную, какой была ты. — Он улыбнулся своей ласковой, волчьей желтозубой улыбкой. — Подъезжая к дому, я видел твою дочь. То есть я подумал, что это твоя дочь. Темные волосы, белая рубашка. Она ехала верхом. На большой черной лошади…
— Да, это была Кэт.
Элен почти не слушала его. Ей не терпелось, чтобы он поскорее уехал. Из сада донеслись голоса Люсьена и Касси. Они звали ее.
— У нее поразительное лицо, у твоей дочери. — Тэд хихикнул. — Кому-нибудь следовало бы пригласить ее сниматься, знаешь ли.