Всё возможно
Шрифт:
— Картошка фри, — невозмутимо произнесла официантка.
Эмма взглянула в сторону дальнобойщиков, которые уплетали сандвичи.
— А они что едят?
— Сандвичи с тунцом. Вам пробовать не советую — неделю животом будете мучиться. Этим-то что, — кивнула официантка на водителей, — они привыкшие. Что ни дай — все переварят.
— Тогда несите картошку, — покорившись судьбе, произнесла Эмма.
— А вам чего? — Официантка уставилась на Питера, и уголки ее губ невольно поползли вверх — уж больно
— Тащи, красавица, пару пакетов чипов. И пива три бутылки. Этого должно хватить, чтобы заморить червячка.
— Я не позволю тебе пить. — Эмма стукнула кулачком по столу. — Ты должен будешь сменить меня за рулем утром.
— Ну уж нет, — рассмеялся Питер, взмахом руки отправляя официантку прочь. — Я в эту поездку не напрашивался. Ты сама меня зачем-то с собой потащила. А я что? Мое дело маленькое. Ты начальница, ты и командуешь. Вот и пришлось мне с тобой поехать.
— Раз уж ты помнишь о том, что я твой босс, выполняй мои приказы.
Питер демонстративно посмотрел на часы.
— Насколько я помню, мой рабочий день начинается в девять утра, а заканчивается в восемь вечера. Намек ясен?
— Считай, что ты работаешь во внеурочное время.
— А оплачиваться мои переработки будут?
— Я заплачу за чипсы.
— Спасибо, я и сам это могу сделать. Как-никак на прошлой неделе я получил свою первую зарплату.
— Кстати, когда ты собираешься вернуть мне долг? — не преминула поинтересоваться Эмма.
— Как только, так сразу.
— Прекрасный ответ. Многообещающий.
— Я старался. — Питер поднялся. — Я отойду на минутку. В комнату для джентльменов.
— Боюсь, здесь такой нет. Как нет и самих джентльменов.
— Один точно есть. — Питер указал на себя.
— Ха! — произнесла Эмма и отвернулась к окну.
Она все же позволила Питеру выпить, но только потому, что не успела его остановить: стоило официантке принести бутылку, как он тот час приложился к горлышку. Однако Эмма очень скоро пожалела о своей невнимательности. Питер неожиданно захмелел с нескольких глотков.
— Что это тебя развезло? — с подозрением глядя на него, спросила Эмма, доедая картофель фри. — Эй, ты же не употребляешь… ну… наркотики?
— Наркотики не для меня! — с гордостью заявил Питер. — Я только пью.
— И, видно, пьешь много. Говорят, что алкоголики быстрее напиваются.
— Вранье, — сказал Питер.
Эмма достала из сумки деньги и кинула несколько купюр на стол.
— Но ты же напился.
— Еще бы! — Питер икнул. — Посмотрел бы я на тебя, если бы ты коньяк запивала пивом.
— Что?! — вскричала Эмма. — Да где ты взял коньяк?
Она зло посмотрела на официантку, которая в ответ вопросительно приподняла брови и подбоченилась, давая понять, что с ней шутки плохи.
Питер же встал, достал
— Еще осталось? — удивился Питер и попытался отвинтить крышку, но потерпел неудачу. — Надо же, как крепко я ее закрутил…
— Вот гад! — с чувством произнесла Эмма. — Лейден! И не стыдно тебе?
— Детка, я сидел на безалкогольной диете почти месяц, не считая тех вечеров, когда меня угощали пивом мои добрые коллеги. Стоит ли меня винить за то, что я захотел расслабиться?
Эмма цокнула языком, оттолкнула его и вышла из кафетерия. Питер как всегда в своем репертуаре. Она в сущности даже не удивлена.
Хотя нет. Она чертовски удивлена! Эмма рассчитывала на то, что под ее влиянием Питер, к которому она относилась как к тяжелобольному, образно говоря, пойдет на поправку. Она частенько против своей воли вспоминала обличительную речь Керри, но отказывалась признать, что подруга права. Любого человека можно изменить, если приложить к этому максимум усилий! Однако Питер оказался твердым орешком.
Ничему его жизнь не учит! — возмущалась Эмма, садясь в машину. Он потерял все: деньги, положение в обществе, друзей… Любой на его месте сделал бы верные выводы, понял бы, что нужно меняться. Любой, но не Питер.
— Продолжим путь! — с энтузиазмом воскликнул Питер, плюхаясь на сиденье. — Мне начинает нравиться эта поездка.
Его ведь даже уволить теперь нельзя! — вдруг осознала Эмма. Бигфорт не позволит мне избавиться от Питера. Вот я влипла-то… Может, и правда стоит отдать младшего Лейдена Сэнди? Пусть она с ним мучается.
— Фу! Ну и воняет от тебя. — Эмма поморщилась. — Ненавижу запах алкоголя.
— Я опущу стекло, раз уж ты так восприимчива к запахам.
— Благодарю. Ты так любезен.
— Я бы поверил в то, что ты действительно стараешься быть вежливой, если бы ты не произносила учтивые слова тоном, полным презрения.
— О, как же я тебя ненавижу! — сказала Эмма, нажимая на педаль газа.
— Ты так часто мне об этом говоришь, что я начинаю сомневаться в твоей искренности. Признай, Эмма, ты жить без меня не можешь. Я твой наркотик. Исчезни я — и ты лишишься смысла существования.
— Твое самомнение раздуто до невозможности.
— Мне даже кажется, — продолжил Питер, — что ты в меня чуточку влюблена.
Эмма расхохоталась, но смех ее был настолько неестественным, что она тут же замолчала.
— Не нервничай. — Питер погладил ее колено. — Мне знаком твой страх. Ты не первая женщина, ненависть которой превращается в любовь.
— Твои предположения так нелепы, что я даже комментировать их не стану.
Питер снова положил ладонь ей на бедро, но на этот раз сразу убирать руку не стал.