Всё возможно
Шрифт:
Интересно, кто кого в конце концов перевоспитает? — пряча улыбку, подумала Керри, интуитивно определившая, что Питер Лейден в упрямстве ничем не уступает Эмме.
Питер же тем временем, распахнув объятия, направился к любимой, по его словам, начальнице. Эмма отшатнулась от него и вытянула вперед руки, не давая ему приблизиться.
— Что за фамильярность, Лейден?! — воскликнула она.
— Мы же не в офисе, расслабься. Опусти немного плечи, перестань вытягиваться по струнке — ты вечно выглядишь так, будто кол проглотила.
Эмма
— Что? Ты смеешь делать мне замечания?
— Кто еще решится на это, кроме меня? — Он подмигнул Керри. — Привет, я Питер. Классное платье.
— Керри. — Керри равнодушно улыбнулась. — Не могу сказать, что рада знакомству, — не люблю лгать.
— Ого! — воскликнул Питер. — Я думал, что Эмма — эксклюзивный экземпляр, но нет, есть и другие холодные и ядовитые… красавицы.
— Пойдем-ка займем столик, — не глядя на Питера, произнесла Эмма, потянув Керри за собой.
— А как же все остальные? — Питер преградил подругам дорогу. — Дорогая мисс Сент-Джон, здесь собрались все ваши коллеги. А вы от них нос воротите? Не боитесь, что к вам станут относиться еще хуже, чем сейчас?
— Ко мне все хорошо относятся, — возразила Эмма.
— Ошибаешься. — Питер понизил голос. — Про тебя такое говорят… Признаюсь, я подливаю масло в огонь, но он и без моего вмешательства горит достаточно ярко.
— У меня отличные отношения с коллегами, — прорычала Эмма. — Прочь с дороги.
— Скажи, когда в последний раз ты приходила на офисную вечеринку? — не унимался Питер. — А по пятницам ты разве ходишь со всеми в бар? Нет, ты устало машешь ручкой на прощание и уезжаешь домой. Ты чужачка, Эмма. Они все считают тебя задавакой. Сэнди Филипс им гораздо роднее, чем ты. Кстати, она тоже здесь.
Эмма, собиравшаяся пройти мимо, остановилась и вцепилась в рукав его рубашки.
— Сэнди Филипс? Она же всегда принципиально игнорировала корпоративные вечеринки.
— У тебя устаревшие сведения, — улыбнулся Питер, довольный собой. — Она душа компании, я не преувеличиваю. Неудивительно, что Сэнди вечно на шаг впереди тебя. Она-то знает, что хорошие отношения с коллегами имеют большое значение для человека, который делает карьеру. Так что, Эмма, ты все еще хочешь занять отдельный столик?
Эмма посмотрела на подругу, ища поддержки. Керри криво улыбнулась и развела руками.
— Прости, но он прав. Я ведь тоже постоянно твержу тебе о том, что с коллегами изредка нужно проводить время во внерабочей обстановке.
— Да они мне за неделю так надоедают…
— Что поделать. Психология — дело тонкое. Отвернешься от коллектива, он и не заметит, но, когда тебе понадобится помощь коллег, они сразу припомнят тебе твою отчужденность.
— Ладно, уговорила. — Эмма стрельнула глазами в сторону Питера. — Если ты хоть одно плохое слово обо мне скажешь, я…
— Уволишь, знаю. Ты уже не раз грозилась это сделать. Кстати, если тебе интересно, я выполняю условия
— Ну да, а ты невинен, как младенец, — съязвила Эмма.
— Клянусь, так и есть! Ты и сама увидишь, что я держу оборону из последних сил.
— Болтун, — проворчала Эмма и направилась к столикам в дальнем конце бара, за которыми устроились ее коллеги.
Вечер оказался не таким уж и скучным, к удивлению Эммы. Конечно, ей было бы куда проще, если бы Сэнди Филипс не было в баре и не пришлось бы поминутно отбиваться от ее словесных нападок. Однако даже присутствие соперницы не испортило Эмме настроение.
Балагур и весельчак Питер был в этой компании заводилой. Он проработал в издательстве всего три недели, но уже завел массу друзей. Люди тянулись к нему, как тянутся к свету побеги молодых растений. Он излучал оптимизм и жизнерадостность, хотя в его глазах и мелькала иногда грусть, которую, впрочем, не замечал никто, кроме Эммы. Меньше месяца назад Питера насильно выдернули из привычной среды обитания, но он не впал в уныние. Питер легко влился в чуждый ему прежде социум, однако порой тоска по прошлым временам напоминала ему о себе.
— Что, тяжело удержаться и не потратить за один вечер все деньги, которые у тебя есть? — шепотом спросила у него Эмма, заметив, что он отказался от третьей кружки пива и дорогой закуски, а заказал ту, что стоила дешевле.
— Приходится экономить, — беззаботно сказал он, хотя Эмма все равно уловила в его тоне нотки горечи.
— Это, по-твоему, называется экономить? — с усмешкой спросила Эмма. — Ты же потратишь сегодня долларов пятьдесят как минимум.
— Я сидел на строгой диете всю неделю ради того, чтобы оторваться в пятницу, — признался он. — И вообще, перестань считать мои деньги.
— Это мои деньги, — поправила его Эмма. — Я их тебе дала.
— Да, и теперь я могу распоряжаться ими как хочу.
— Я больше не дам тебе в долг, раз ты так себя ведешь.
— Займу у кого-нибудь еще. У меня теперь много друзей.
— Они перестанут быть твоими друзьями, как только ты попросишь у них взаймы.
— Я уже сталкивался с такой ситуацией, — неожиданно разоткровенничался Питер. — Когда одалживал я — у меня было полно приятелей, как только деньги понадобились мне — все попрятались.
— Говорят, у богачей вообще не бывает настоящих друзей.
— Бывают, — сухо ответил Питер. — Но редко.
— Что-то я не вижу здесь ни одного твоего друга из прошлой жизни, — съязвила Эмма.
Питер промолчал, и это удивило Эмму. Он всегда хамил в ответ на ее выпады. Видимо, последнее замечание по-настоящему задело его.
— Что, я наступила на больную мозоль? — с ехидцей спросила Эмма.
— Смени тему, по-хорошему прошу.
— А иначе что?
— Хочешь начать словесную дуэль? Не спорю, ты в этом мастер, но и я не новичок.