Всё-всё-всё о Ёжике
Шрифт:
Ёжик смотрел на туманный за снегом лес, на мутное-мутное небо, на Медвежонка и горько думал, что во всём свете, наверное, нет ни одного сугроба, из которого они с Медвежонком могли бы сейчас увидеть высокое, лёгкое небо.
Как Ёжик с Медвежонком меняли небо
Жили-были в лесу Ёжик с Медвежонком. Жили они хорошо, дружно, но время от времени происходили с ними необыкновенные приключения… Вот и сегодня…
Через лес, через поле, в горку, с горки, по брёвнышку
— Ё-жи-и-и-к! Ё-жи-и-и-к! Что я нашёл! Что нашёл! Что нашёл!..
— Что? — появился из одуванчиков Ёжик.
— Калы-балы-талы-балы! — запыхавшись, забубнил Медвежонок. — Понял?
— Не-а.
— Калы-балы-талы-балы! — Ну, понял?
— Нет, — затряс головой Ёжик.
— Эх ты! — И опять забубнил, забубнил что-то прямо Ёжику в ухо. — Ну?
— А где? — спросил Ёжик.
— Бежим!
Медвежонок схватил Ёжика, и они обратным путём — по брёвнышку, в горку, с горки, через поле — помчались, полетели и вбежали в лес.
— Вот! — раздвинул кусты Медвежонок.
Перед ними на опушке леса, наполовину укрытый зеленью, стоял покосившийся сарай, отдалённо смахивающий на верблюда. На «спине», прямо над дверью, кривыми буквами было написано:
— Не-бы, — по складам прочитал Ёжик.
— Ну как? Хочешь, дай ему травки.
— Кому?
— Верблюду! — И Медвежонок скрылся в сарае.
«Помоги!» — тут же услышал Ёжик и через секунду увидел самого Медвежонка, выбирающегося из сарая с огромным рулоном, будто с ковром, на плече.
— Что это? — спросил Ёжик.
— Берись, — сказал Медвежонок.
Через лес, через поле, в горку, с горки, по брёвнышку мчались теперь Ёжик с Медвежонком; на плечах у них, как бревно, мчался этот непонятный предмет.
Добежав до двух худеньких пеньков посреди поля, Медвежонок закричал:
— Стой! Самое подходящее место! — и сбросил рулон на траву.
Жарко трещали кузнечики, неподвижно отражалось в реке колючее солнце.
— Для чего, — спросил Ёжик, — подходящее?
— Для того! — И Медвежонок запел, замурлыкал, взбираясь на пенёк:
Мы небо поменяем,Мы небо поменяем,Мы небо поменяем —Бам, бам, бам!— Что — поменяем?.. — Ёжик открыл рот.
— Небо, — просто сказал Медвежонок. — Жарко! — Встал на пеньке, зацепил лапой выгоревшее, вылинявшее на солнце небо и — потянул.
И — бывает же так! — небо недовольно сморщилось, а потом, как скатерть, поползло с неба, а солнышко солонкой покатилось и упало за лес.
— Ты что делаешь? — закричал Ёжик. — Что ты делаешь?!
Но было поздно. Медвежонок, стоя на пеньке, приспосабливал новое небо, пыхтел, отдувался и смахивал пот
— Помоги! — рявкнул он.
И они вдвоём растянули новое небо, по которому сперва полетели, прощально курлыкали, журавли, а потом… посыпало мелким дождичком.
— Эх! — огорчился Медвежонок и ударил себя лапой по ноге. — Не то!
Он стащил новое небо, быстро скатал в рулон, «берись!» — кивнул Ёжику и взял свой конец на плечо.
— А как же… это? — еле выговорил Ёжик и ткнул лапой вверх, где было совсем пусто. — Ведь там ничего нет…
— Побудет так, — сказал Медвежонок.
И они помчались.
Тем же путём — в горку, с горки, через поле, по брёвнышку — они мчались за новым небом, волокли старое с плачущими журавлями; с него капала вода.
— А какое небо нам нужно? — на бегу спросил Ёжик.
— Чтобы не жарко, не холодно, не мокро и не темно!
— А такое… бывает? — Ёжик даже остановился, и Медвежонок убежал с курлыкающим небом один, но задним ходом вернулся.
— Ага.
— Когда?
— А помнишь, когда у Зайца был день рождения?
— Помню, — подумав, сказал Ёжик. — Замечательное было небо! Ты думаешь, оно в верблюде?
— Там, — просто сказал Медвежонок.
— И если мы его найдём, прибежит Заяц и снова будет день рождения?
— Ну да!
— А почему я раньше этого верблюда не видел?
— Он — кочующий: то здесь побудет, то там.
— А где у него горбы?
— Ну что ты встал? — рассердился Медвежонок. — Это — небесный верблюд: с небами и без горбов.
И они выскочили к сараю.
Ворона весело сидела на ёлке. Вороне сверху интересно было глядеть, как Ёжик с Медвежонком быстро-быстро возвращаются обратно.
— Ну вот, — сказал Медвежонок, когда они с новым небом добрались до двух пеньков посреди поля. — Теперь уж — то самое!
— И Заяц сразу прибежит? — Ёжик вскарабкивался на свой пенёк.
— А куда же он денется?
Они распластали небо, и сразу стало темно.
— Тьфу! — плюнул в сердцах Медвежонок. — Ночь! Ты меня видишь?
— Не-а, — сказал Ёжик.
— Я тебя тоже не вижу. Глухая сентябрьская ночь.
— Октябрьская, — поправил Ёжик. — Такие ночи бывают в октябре.
— Ну ничего. На вот тебе, держи.
— А… А что это?
— Прутик.
— А зачем?
— Протыкивай.
— Как — протыкивай?
— Как-как! Недогадливый какой! — заворчал Медвежонок и первым стал ходить в темноте и протыкивать небо, и одна за другой стали вспыхивать маленькие и большие звёзды. Ёжик ходил следом, не протыкивая.
— Что ж не протыкиваешь? — Медвежонок остановился.
— Я боюсь.
— Чего?
— Мне жалко.
— Да чего тебе жалко-то?!
— Неба, — сказал Ёжик.
— Фу-ты ну-ты! Кого пожалел! Во, гляди! — И стал показывать Ёжику, как с лёгким хлопаньем, а потом с серебряным звоном протыкается небо. — Протыкивай! Я сейчас!