Всё взять и смыться

Демьянова Валентина

– За сто тысяч мараться не стоило. Возьмем по макси...

Полина запнулась, припоминая трудное слово потом старательно выговорила:

...максимуму. И вообще, не мы это дело задумали, не нам и решать. Лепила в доме свой человек, знает, сколько хозяин потянуть может. А кто такая лепила?

– Врач.
– машинально ответила я.

Полина кивнула и продолжила рассказ:

– Они сначала покричали, а потом согласились. А потом эта стерва убила Кольку, а потом разбился

Кирилл.

– Какая стерва?!

От изумления я даже забыла указать Полине, что маленькие девочки слово "стерва" не держат в своем лексиконе.

Полина равнодушно пожала плечами:

– Не знаю. Какая-то тетка убила Кольку. Стервой её Танька называла. И ещё Танька плакала. Она его любила. А ещё она ругалась. Сидела, пила водку и повторяла:

– Сволочь! Бессердечная сволочь! Надо же такое сказать!

И передразнивала кого-то:

– Значит такая у них судьба. Нам больше достанется.

И опять плакала и говорила всякие плохие слова. Только это потом было, когда Кирилл разбился.

– Эти разговоры не для маленьких девочек.
– попыталась я по ходу разговора провести воспитательную работу, но Полинка мои жалкие попытки решительно отмела:

– А я не маленькая. Я в этом году в школу пойду. Должна была в прошлом идти, только мне трех месяцев не хватило. И я не виновата, что в шкафу все слышно было.

– Конечно, не виновата.

Она кивнула, довольная признанием своей правоты, и спросила:

– Они уехали? Я в кустах сидела и слышала, как мотор работал.

– Тот, кто деньги получил, уехал. А какая-то женщина лежит в доме.

Не успела я удержать её, как Полина метнулась в дом. Я кинулась следом, кляня себя за длинный язык. Зрелище было не для маленьких девочек.

Полина стояла около тела, личико её кривилось от сдерживаемых рыданий, по щекам текли слезы, но она мужественно боролась с собой и прилагала все силы, чтоб не зареветь в голос. Я подошла, обняла за плечи и прошептала:

– Пойдем отсюда.

– Она с всем умерла?

– Совсем.

– А почему она умерла?

Я неопределенно пожала плечами и кивком указала на шприц:

– Наверное от этого.

– Это её Лепила убила. Раз она врач, значит все лекарства знает. А лекарства ядовитые. Если много съесть-обязательно умрешь. Мне Юлька говорила, она у нас фармацеф.

– Фармацевт.
– поправила я.

– Ага, фармацевт. Она всякие отравы знает. Когда зимой в подвале крысы завелись, огромные, их даже Ваучер боялся, Юлька отраву сделала и они все подохли. Я сама их видела.

Она замолчала, потом тихонько вздохнула и проговорила:

– А Танька хорошая была. Не злая. Она меня, когда никого не было,

из шкафа выпускала. Только просила никому не говорить. А ещё мне Танька разрешала телек смотреть. И кормила вкусно. Кашу никогда не варила. Утром делала яичницу с колбасой, а днем жарила картошку и ещё сосиски. Я все это очень люблю. Маня не разрешает есть много яиц и жареную картошку не разрешает. Ворчит, что вредно. А Танька всегда разрешала.

Неожиданно она сменила тему и спросила:

– А деньги где?

Я огляделась, дипломата нигде видно не было. Да я, в общем, здорово удивилась бы, окажись он там. Потому, в ответ на вопрос девочки, неопределенно пожала плечами.

– Значит, тот "серый" увез!
– авторитетно заявила Полина.
– Таньку убил и увез.

– Так это был мужчина? Ты его видела? А сама сказала, не знаешь, кто приезжал!

Полина посмотрела на меня страдальчески, как смотрят взрослые на несмышленых и докучливых детей и принялась объяснять:

– Я же тебе говорю! Когда Танька кричать стала, я испугалась и из шкафа вылезла. Только я не сразу в сад убежала, а сначала к двери подошла. Интересно же было, с кем она ругается.

– Так ты видела, кто приезжал или нет?
– простонала я, теряя всякое терпение.

– Нет.
– сердито отрезала Поля.
– Щель маленькая была, а он сбоку стоял. Видела только руку и немного спину.

– А почему говоришь "он"?

– Не знаю.
– раздраженно дернула она плечиком.

– А голос какой был?
– предприняла я последнюю попытку добиться ясности.

– Никакой! Он шепотом говорил. Это Танька орала.
– сердито ответила Полина, раздосадованная моей непонятливостью.

Увидела мое огорченное лицо и решила утешить:

– Он теперь в аэропорт поехал.

– Откуда ты знаешь?

– Слышала! Он уговаривал Таньку не кричать. И ещё говорил, что деньги получили и это главное. Теперь надо лететь в Москву, а потом каждый куда хочет. И билеты показывал. И ещё он хотел меня убить.
– хвастливо закончила она и с гордостью посмотрела на меня.

– Почему ты так думаешь?

– Я не думаю! "Серый" сам сказал. Я-опасная. Я всех видела и обязательно заложу. Меня в живых оставлять нельзя. А Танька не соглашалась и кричала. А потом я в сад убежала.

– Как тебе удалось удрать? Разве тебя не запирали?

– Запирали. Вон в нем.

Она подбежала к платяному шкафу и показала на крючок, прикрепленный к наружной стороне дверцы.

– Видишь? Меня на него закрывали и думали, дураки, я не вылезу. А у меня в кармане ножик. Я всегда его с собой ношу.