Всё взять и смыться
Шрифт:
Она продемонстрировала мне перочинный нож.
– Я его просовывала в щель и откидывала крючок. Показать?
– Нет! Пойдем отсюда. Нужно поскорей отвезти тебя к папе.
– А деньги? Если мы поедем к папе, "серый" улетит и деньги увезет. У него билет на 8. 30 утра. Я слышала.
Я внимательно посмотрела на неё и спросила:
– Не хочешь деньги отдавать?
Вообще-то у меня самой были планы насчет этих денег, но я не ожидала такой прыти от этой малютки.
– Не хочу! Это наши с папой деньги, а не его. Их надо отнять.
– Ну, что
– Ура!
– закричала Полина схватила меня за руку и потащила из комнаты.
Около рынка мы остановили "Москвич" и его владелец по сходной цене согласился подбросить нас в аэропорт. Смышленая Полина всю дорогу рта не раскрывала, понимая, что болтать в присутствии постороннего не стоит. Мы попросили высадить нас возле автобусной остановки и к зданию аэропорта пробирались, смешавшись с толпой пассажиров. Достигнув цели, внутрь не пошли, а стали в нише рядом с входом и я принялась её инструктировать. Полина слушала с горящими глазами и видно было, что предстоящее приключение ей очень по душе.
– Постарайся, чтоб тебя не заметили. Почувствуешь опасность-удирай. Ну, а если совсем туго придется-ори во всю мочь.
Дослушав до конца, Полина кивнула и нырнула в распахнутые двери, а я осталась томиться на улице. Девочки не было минут пятнадцать и я уж было собралась наплевать на конспирацию и идти её искать, как совершенно неожиданно она возникла рядом со мной. Очень довольная собой, Полина принялась рассказывать:
– "Серый" на втором этаже. Стоит в дальнем углу. За колонной. С лестницы не видно. Чемоданчик с ним. Он его в руке держит.
– Когда будем подниматься по лестнице, он нас заметит?
– Нет.
– замотала головой девочка.
– Стоит спиной и смотрит в окно. Пойдем быстрее, а то ещё уйдет куда.
– Хорошо, давай руку и пошли.
Быстрым шагом мы пересекли зал со снующими в разные стороны пассажирами, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и тут Полина заговорщицки прошептала:
– Вон там, в углу.
Я глянула в указанном направлении и хмыкнула. Возле колонны действительно стоял человек в сером спортивном костюме. Несомненно, это был тип из поезда. Я его спину на всю оставшуюся жизнь запомнила. Капюшон он с головы сдернул и теперь ничем не отличался от других граждан. Обычный пассажир, каких было много вокруг, коротающий время до своего рейса за разглядыванием самолетов на летном поле. В руках он крепко сжимал тот самый дипломат, что я лично купила накануне.
Налюбовавшись вдоволь спиной незнакомца, я отвела Полину в сторону и принялась инструктировать. Когда я начала в третий раз повторять одно и тоже, она закатила глаза, показывая, что у неё уже мочи нет меня слушать. Я согласно кивнула, стянула с плеча рюкзачок и отдала ей. В нем лежал дипломат, между прочим точная копия того, что был в руках у человека из поезда, и спросила:
– Помнишь, что делать надо?
– Что я, дебилка?
– возмутилась Поля.
– Так говорить нельзя. Это плохое слово.
– машинально поправила я её,
– Нормальное.
– отмахнулась Полина.
– Плохие слова совсем не такие, но я их тоже знаю.
Я не стала спорить, оставила ребенка в покое и озабоченно завертела головой. Милиционера увидела в дальнем конце зала. Он неторопливо шел между скамеек, ритмично помахивая дубинкой и меланхолично озирая ввереную ему территорию. Я ухватила Полю за руку и без лишней суетливости двинулась в его сторону. Чем ближе я подходила к блюстителю порядка, тем растеряннее и беззащитнее становилось мое лицо. В какой-то момент милиционер заметил нас и теперь с любопытством наблюдал, как мы лавируем между сваленными на полу тюками и чемоданами. Я тоже из-под тишка оглядела его и осмотром осталась довольна. Парень был совсем молоденький, а значит существовала надежда, что он окажется более доверчивым, чем любой из его взрослых коллег. Подойдя вплотную, я робко кашлянула и искательно заглянула ему в глаза:
– Товарищ милиционер... извините, что беспокою... не могли бы Вы нам с дочкой помочь...
Милиционер перевел глаза на Полину, она ответила ему робкой улыбкой и жалобным взглядом. Я искоса следила за маленькой плутовкой и осталась довольна. Вид очаровательной детской мордашки сделал свое дело и милиционер вполне доброжелательно спросил:
– Что случилось, гражданка?
– Неприятность у нас... я понимаю, Вы совсем не должны это делать... но чисто по человечески...
– невнятно забубнила я.
Некоторое время он слушал и пытался понять, что именно со мной приключилось и какой помощи я от него жду. Когда же сообразил, что мое бессвязное бормотание может растянуться до бесконечности, нетерпеливо прервал:
– Объясните толком, гражданочка, что с Вами приключилось?
– Ох, не знаю, как сказать.. Муж мой там стоит... поругались мы... а он выгреб все деньги и ценности, что были в доме и вот... собрался улетать к матери...
– А от меня что хотите? Чтоб я его арестовал?
– насмешливо хмыкнул страж порядка.
– Ох, нет. Зачем арестовывать? Он ведь не со зла. Просто психованный очень. Я поговорить с ним хочу. Может согласится домой вернуться...
Милиционер уже начал терять терпение и готов был идти дальше, поэтому я перестала нудить и торопливо выложила свою просьбу:
– Боюсь я его. С горяча может и ударить. Пожалуйста, постойте в сторонке, пока я с ним разговаривать буду. Делать ничего не надо, просто станьте, чтоб он Вас видел. При милиции он хулиганить не будет и я смогу с ним поговорить.
Милиционер колебался. История ему не нравилась и вмешиваться в неё у него желания не было. Взвесив все за и против, он открыл рот, что б ответить отказом, но тут вмешалась Поля. Она шмыгнула носиком, жалобно заглянула парню в глаза и тоненьким голоском протянула:
– Дядя, помогите маме. Папа все деньги забрал, нам завтра кушать нечего будет.
Милиционер досадливо крякнул и сдался. Я развернулась и, пока он не передумал, заторопилась к колонне. Полина вырвала ладошку из моей руки и вприпрыжку побежала вперед.