Всё взять и смыться

Демьянова Валентина

– Что начинается? Я ничего не понимаю!
– проблеялая я и снова затеяла протирание очков. Правда, это не мешало мне краем глаза наблюдать за хозяйкой, которая сидела, погрузившись в свои невеселые думы и совершенно забыла обо мне. Я решила, что не мешает её немного растормошить и потому, водрузив очки на переносице, робко кашлянула:

– Может нам и правда продать её от греха подальше? Вы что посоветуете?

Звук моего голоса вывел женщину из забытья и она вздохнула:

– Что я могу посоветовать? Я сама не знаю, как поступить. Я расскажу вам всю эту историю, а там сами решайте.

Мой покойный муж был художником. Не очень удачливым, иначе мы не жили б так, как жили, но это дело прошлое. Детей нам бог не дал, но и без них могли бы дружно жить, если б не его страсть. Он собирал картины. Он был просто болен ими и эта болезнь перешла к

нему по наследству от его отца. Тот тоже был художником и тоже увлекался собирательством картин. Собственно, он и положил начало коллекции, муж только дополнил её. Картины он покупал не часто. С деньгами у нас всегда было туго. Но уж если была возможность купить понравившуюся вещь, то он отдавал все до последней копейке. Знаете, я эти картины всей душой ненавидела. А как иначе, если десять лет ходишь в одном пальто и нет надежды получить новое? Как к ним относиться, если деньги, с таким трудом отложенные на новые зимние сапоги, муж отбирает и взамен приносит в дом кусок холста? И вот что интересно... Он всю жизнь собирал эти проклятые картины, значит любил их. А обращался с ними очень странно! Он ведь их никогда не выставлял на обозрение, на стенах висели только его собственные произведения. Вся его коллекция хранилась в маленькой комнате. Полотна пачками стояли на полу, повернутые лицом к стене. Когда ему хотелось полюбоваться одной из них, он приносил её в эту комнату ставил на стул, сам садился напротив. Он мог часами так сидеть и молчать. Я к нему не лезла. Мы давно отошли друг от друга. Последние годы он занимал маленькую комнату, я жила в спальне, эта считалась общей.

Я никогда не задумывалась над стоимостью его коллекции, он никогда ничего мне не говорил. Муж был человеком скрытным, замкнутым, друзей почти не имел. Так, два-три человека, но даже их в свою коморку никогда не пускал. Да к нам почти никто и не ходил последнее время. Все уже старые стали, кто умер, кто болеет, кто просто охладел. В общем, телефон у нас днями молчал, а тут вдруг зазвонил. К аппарату муж сам подошел. Он разговаривает, а я под дверью слушаю. Стыдно, конечно, сознаваться в таком, но мне было очень скучно. Он от меня всех подруг отвадил. Пока на пенсию не вышла, была возможность на работе с людьми поговорить, а как уволилась, так из дома только в магазин разрешал выходить. Даже соседку не пускал в квартиру. Бирюк он был, как и его батюшка покойный. Ну вот, стою я под дверью и слышу, разговор о картине идет. Сначал думала, он опять что-то купить хочет. Удивилась, откуда деньги? Мы последнее время на пенсию жили, а его картины никто не покупал. Потом слышу мой супруг сердиться стал и громко так закричал:

– Вы ошиблись адресом. Этой картины у меня никогда не было!

Трубку швырнул и шмыгул в свою каморку. Сначала хотела спросить у него, что случилось, потом побоялась. У него такой сумасшедший характер был, что на ругань нарваться ничего не стоило. На следующий день-опять звонок. Муж поднял трубку и сразу в крик:

– Не звоните сюда больше! Я уже сказал, что у меня никогда не было этой картины.

Поговорил и ушел к себе, а спустя буквально полчаса раздается звонок в дверь. Я и открыла с дуру, на пороге тот самый толстяк стоит, что к Вам приходил. Тоже Павлом Ивановичем назвался. Вежливый такой. Поздоровался и мужа спрашивает. Ну, я его в комнату пригласила и тут муж появился. От злости аж белый и, не стеснясь чужого человека, на меня набросился:

– Зачем постороннего в дом пустила без спросу?

Покричал, покричал, потом приказал выйти из комнаты. Я вышла, а сама за дверью стала. Интересно мне было, чего этому толстяку от нас понадобилось. А они ругаться стали. Толстяк все предлагал у мужа картину купить, а тот кричал, что у него ничего нет и грозил милицию вызвать. Только дурак он был! Кричит, что никакой картины не знает и тут же спрашивает откуда гость про неё прознал. Тот спокойно так объясняет, что о картине ему рассказал один знакомый моего мужа. И фамилию этого человека называет. Я его знаю. Он тоже художник и одно время муж вроде с ним дружил. Так этот человек утверждал, что видел у мужа эту картину. Вроде он сам показывал ему её. Мой как услышал это, так аж зашелся и сразу выгнал толстяка. А потом пошел на кухню, достал бутылку водки и стал пить. Тут я и поняла, что творится что-то неладное. Он не пил, только иногда рюмку с усталости выпьет. А тут сидит и одну стопку за другой опрокидывает. Ну, я подошла, села рядом, да и спрашиваю:

– Что происходит? Чего ты так нервничаешь?

Видно, тяжко ему было, нужно было душу

отвести, только потому и стал рассказывать. Начал издалека, еще со своего деда. Тот, вроде, служил сторожем у одного московского барина. Очень богатый был барин и знатный. Титут имел баронский. А фамилия его была Крагг. Так этот барон тоже картины собирал. А отец моего мужа, свекор мой, он тогда ещё мальчик был, часто ходил в барский дом этими картинами любоваться. Барин вроде не запрещал. Парнишка подрос, увлекся живописью и стал копировать барские картины. Однажды барон увидел, как он рисует, и заинтересовался. Сказал, что у парнишки есть способности и ему нужно учиться. Отдал его на учебу какому-то художнику, сам деньги платил за обучение и обещал потом к себе в галерею на службу взять. Может так оно и было бы, потому, что парень очень старался и успехи в рисовании делал, но только революция грянула. Семья барона за границу спешно уехала, а он остался. Вроде, не хотел картины свои бросать. Сначала все тихо было, потом пришли красноармейцы, с ними несколько человек гражданских и объявили, что все картины реквизируются и переходят в руки народа. В тот момент, когда барон с ними разбирался, в соседнем зале мой будущий свекор сидел и над очередной копией работал. Как услыхал он про реквизацию, снял со стены картину, которая ему больше всех нравилась и удрал через другой вход. Называлась картина "Портрет в жемчужных тонах" и была она одной из лучших в коллекции барона. Барин пропажу картины заметил, приходил к парню, но тот все отрицал. Тут барина арестовали и он сгинул, а картина осталась в семье мужа. Ее сначала свекор хранил, потом муж и оба всю жизнь таились, никому не рассказывали. Только однажды муж не удержался и показал картину приятелю, видно очень хотелось похвастаться своим сокровищем. Ведь коллекционеры, как дети, им мало обладать сокровищем, хочется чтоб другие завидовали. Ну, не удержался, показал, потом очень жалел и, как оказалось, не зря. Разболтал друг о картине и в результате к нам гость пожаловал. Сначала предлагал выкупить картину, потом угрожать стал. Муж хоть и хорохорился, но я видела, что он очень испугался. Хотела, как лучше, и предложила:

– Да продай ты ему эту проклятую картину. Денег получишь на безбедную старость и бояться перестанешь.

Как он тогда рассвирепел! Так меня по лицу ударил, что губу рассек! И давай орать:

– Не смей мне это советовать! Не получит он ее! Никто не получит! Мы с отцом её всю жизнь хранили, а теперь отдавать за здорово живешь? Ну, уж нет! Я её так спрятал, что ни тебе, ни ему не найти!

Ну, спрятал и спрятал! Я даже спрашивать не стала, что он с ней сделал. Желания не было самой на новые неприятности нарываться и его лишний раз дразнить. Он вспыльчивый был, ему волноваться нельзя было. У него сердце было слабое.

На следующий день опять раздался телефонный звонок, муж послушал, за сердце схватился и мертвый на пол упал. Я так никогда и не узнаю, что он там услышал такое страшное, что сердце у него остановилось.

Следующие дни я провела в суматохе. То документы на похороны надо оформить, то гроб и венки заказать. В общем, моталась!

– Не боялись оставлять дом без присмотра?

– Нет, в то время у нас двери и окна на сигнализации стояли. ответила хозяйка и продолжала: Похороны - дело дорогое, а денег у меня было мало и скоро они все вышли. Ну, я вошла в его комнату, взяла две картины, которые ближе всех к двери стояли и свезла в Салон. На вырученные деньги его и похоронила.

– Отчего ж именно в этот Салон? Живете в центре, а картины повезли на другой конец Москвы.

Подруга посоветовала. Она там живет поблизости, иногда носит им вещички на продажу. Сказала, что они деньги дают нормальные и не очень обманывают при оценке. Я ж сама ничего не знаю. Вот и поехала туда.

А после похорон опять этот Павел Иванович явился и снова про картину толковать стал. Мне эти картины нужны не были, я его отвела в комнату мужа и сказала:

– Ищите! Если что приглянется, продам!

Он все перерыл, но картины, что искал, не нашел. Стал допытываться, не выносил ли муж какое полотно из дома. Я честно сказал, что муж ничего не выносил, а вот я продала две вещи. С тем он и ушел, больше я его не видела. Видно, он в салон съездил, разузнал, кто картину купил и теперь к вам пристает. Вот такая история, рассказала я все это, чтоб предупредить. А продавать Вам портрет или себе оставить, Вы уж сами решайте. Здесь я вам не советчик. Сама я все свои картины сразу продала. Они мне жизнь испортили, так я хоть на старости лет решила деньги за них выручить и пожить.