Все явное становиться тайным
Шрифт:
Когда мы уже вытянули по полстакана пепси-колы, от танцующей толпы отделилась парочка и присела рядом с нами.
— Хай! Как оно, ничего? — наклонился к нам парень, и я тут же поняла, что он, несмотря на присутствие своей девчонки, будет ко мне клеиться.
— Дела как сажа бела, — буркнула я.
— Что-то я вас здесь раньше не видел, — закричал парень, пытаясь переорать вступление новой композиции, а затем заказал бармену пепси-колу.
— Слушай, — наклонилась я к парню, — мы тут одного субъекта ищем.
— А, так бы и сказала, — мотнул
— Этот тип мне подшивку за последний год обещал.
— «ПТЮЧа», что ли?
Я сначала не поняла, о чем он.
— Какого птюча?
Но тут Ямаха толкнула меня ногой и на ухо шепнула:
— Журнал это такой, рейверский.
— Ну да, да, — закивала я. — Обещал. «ПТЮЧа». И чего-то никак найти не могу его.
— Так, может, он в «Экстравагансу» ходит, а не сюда?
— Не знаю. Там я вроде бы искала.
— Ну а как он хоть из себя-то выглядит?
Я примерно накидала портрет нашего неизвестного роллера.
— Не-е, я таких уродов не знаю, — махнул рукой парень. — Да и на фиг он тебе сдался. А то, слышь, — толкнул он снова меня, — давай после дискотеки ко мне завалимся. «ПТЮЧа» почитаем.
«Знаю я ваших птючей», — зло подумала я. И как бы случайно толкнула его под локоток. Половина пепси-колы выплеснулось парню на куртку. Да, вот такая я зараза!
— Ну ты че, совсем, что ли?! — стал возмущаться он, с сожалением сбрасывая драгоценные капли на пол. — Сидели бы дома, чай глушили, раз в музыке ничего не понимаете!
Мы поскорее постарались отделаться от этого рейвера, поговорили с парой-тройкой еще менее симпатичных товарищей и поняли, что здесь нам ловить нечего. На всякий случай мы еще прошлись по залу, заглядывая каждому, кто здесь танцевал, чуть ли не в лицо. К счастью, это оказалось довольно несложно, потому что большинство из парней и девчонок прыгали с закрытыми глазами. Как они ухитрялись не сталкиваться лбами — уму было непостижимо! Некоторые же из них, несмотря на оглушающий рев рейва в зале, слушали еще что-то по своим наушникам и балдели, так сказать, по личному комплексному плану.
Вывалили мы из «Z-Ray» около половины двенадцатого. Нужно было срочно лететь домой, пока наши родители не опомнились и не стали звонить в школу. Представляю, как удивилась бы наша завучиха, если бы ей сообщили, что у нее, оказывается, этим вечером в школе была вечеринка, да не какая-нибудь, с чтением избранных мест из Некрасова, а с самым настоящим рейв-шоу и с пепси-колой.
К счастью, дома меня еще не хватились, потому что предки мои мучили пылесос, который простуженно кашлял и никак не желал чистить наше бельгийское ковровое покрытие. Я мысленно вознесла хвалу тем незнакомым мне бельгийцам, которые заделали такое покрытие, к которому липнет все, что ни попадя, и оторвать весь этот мусор можно разве что трактором, и потихонечку прошелестела на кухню.
Как выяснилось позже, я пришла очень вовремя.
Когда маманя и папаня устали бороться с намертво прицепившимся к ковру мусором, они тоже пришли на кухню и устало сели
— Представляешь, что творится, — жаловалась мама папе, — подростки совсем от рук отбились. Такое ощущение, что у нас здесь не Москва…
— …Порт пяти морей, — подсказал папаня.
— Перестань ерничать, я тебе серьезно говорю, — оборвала его мама. — Что у нас здесь не Москва, а Италия какая-то.
— Чего, новые макароны, что ли, завезли в магазин? — хмуро осведомился папа, недовольный тем, что его прервали.
— Да нет… Представляешь, Марья Семеновна рассказывала, идет она сегодня утром в универмаг за покупками, а тут откуда ни возьмись сзади к ней подлетает мальчишка на роликах, хватает ее сумку и дай бог ноги. Она еще и крикнуть-то толком не успела, а он уже за углом дома скрылся. Представляешь, что творится?
— А, ну да, в Италии так сумочки воруют. Только там парни на мотороллерах ездят, а у наших, видать, финансовая ситуация еще не та, — глубокомысленно заявил папа. — На два колеса с приводом им, значит, не хватает. Пока.
— Ну да, зато ума хватает, как у пенсионеров кошелки воровать, — возмутилась мама.
— Подождите-подождите, — вцепилась я в них. — А что это за роллер был, как он выглядел?
— Да не знаю я, — растерялась мама. — А зачем тебе?
— Да так, просто интересно, — вздохнула я. — Чтоб самой поосторожней быть.
— А это мудро, мудро, — похвалил меня папа, подцепляя с тарелки последнюю макаронину.
Еще немного покрутившись на кухне, я незаметно выскользнула оттуда, свинтила из маманиной сумки ее записную книжку и нашла там телефон Марьи Семеновны.
Я с минуту поразмышляла — под каким предлогом позвонить ей и можно ли тревожить пенсионерку в столь поздний час, — потом сбегала в гостиную, глянула на программу и увидела, что как раз сейчас должен кончиться сериал, который Марья Семеновна непременно смотрит. Значит, я ее не разбужу. Я включила телевизор, и как только по первому каналу прошли титры фильма, набрала номер Марьи Семеновны.
— Алло, Марья Семеновна? — негромко сказала я, чтобы меня не услышали предки.
— Да, а кто это?
Я назвалась, а потом сразу перешла к делу — вот-вот маманя должна была закончить возню с посудой, а вместе с ней тут же объявился бы и папаня, и разговор пришлось бы прервать.
— Мама мне рассказала о том, что с вами сегодня случилось, — подпустила я в голос нотку сочувствия. — А вы не помните, как выглядел тот роллер?
— А тебе зачем? — тут же насторожилась Марья Семеновна. Ох уж эта старая гвардия! Всегда у них ушки на макушке! И что у них за поколение выросло? Информацию просто так не выдаст, пока всю подноготную из тебя не вытащит. Ну ладно, раз так, тогда получайте очередную порцию вранья: