Все явное становиться тайным
Шрифт:
— Ну, я готова!
План у нас был простой, не гениальный, но, как мы надеялись, достаточно эффективный. Маха, изображая местную матрешку, набитую деньгами, которая с утра до вечера только и знает, что порхать между супермаркетами, должна была прогуливаться по нашему району. Я же из-за ближайшего угла — следить за ней. Потом, заметив преследование того объекта, который нас интересовал, я должна была пристроиться незаметно ему в «хвост» и, как только он стянет у Ямахи с плеча сумочку, сделать ему банальную подножку, от которой он наверняка полетит вверх тормашками на
Мы вошли в лифт. Тот тихонько, будто воющая собака, взвизгнул, и на душе у меня стало нехорошо и тревожно. Вообще-то я часто бываю самонадеянной, но в данном случае мне казалось, что предусмотрена каждая мелочь. Я, например, даже вооружилась милицейским свистком для того, чтобы при необходимости нагнать на грабителя страху и заставить его впасть в панику.
Ямаха вышла во двор, и через минуту я, как подкованная лошадь, цокая колесами о ступеньки, стала за ней следить.
Надо сказать, что кататься в это прекрасное весеннее утро, когда весь класс корпел над сочинением типа «Образ Печорина как яркий пример мужчин-пофигистов того и нашего времени», было приятно. Я рассекала по улице, наслаждаясь мягким шуршанием классных колес. Будущее приключение будоражило мне кровь намного больше, чем когда я заваливалась на диван с каким-нибудь триллером. Читать о погонях и потасовках куда как менее увлекательно, чем участвовать в них самим, думалось мне.
Однако через два часа непрерывного катания я почувствовала, что ноги мои уже гудят, спина взмокла от пота и прическа, если этим словом можно было назвать колтун у меня на голове, растрепалась. Наконец я не выдержала, быстро догнала Ямаху, и мы вместе присели на какую-то скамейку.
— Слушай, что-то я устала, — пожаловалась я. — Может, зря мы это затеяли во время уроков? Небось наши грабители сидят сейчас где-нибудь, скрипят перьями, записывают закон Менделеева — Клапейрона, а мы тут дурака валяем, того и гляди на родоков наткнемся или на участкового.
— Ничего-ничего, — ободрила меня Ямаха. — Нельзя же сразу так сдаваться, может, еще и повезет.
И нам повезло.
Во время хождений по микрорайону я не могла держаться от Ямахи на одной и той же дистанции. Когда впереди была прямая, мне приходилось прятаться за гаражами или стоять за углом дома. Когда дорожка петляла через двор, я объезжала его сбоку, держа в поле зрения Ямаху. И надо же было так случиться, что, когда мне
нужно было быть к Машке как можно ближе, я оказалась от нее слишком далеко.
Ямаха, наверное, в пятнадцатый раз завернула за угол супермаркета, я остановилась, чтобы поправить сбившийся носок и в очередной раз загнать волосы под резинку. Потом я неспешно подъехала к углу дома и, почти не таясь, выглянула наружу. То, что я увидела, меня одновременно испугало и неприятно поразило.
В двух шагах от ничего не подозревающей Ямахи, которая от меня была не ближе, чем в ста метрах, мчался роллер. Скорость он набрал порядочную, потому что куртка его так парусила от ветра, что казалась надутой воздухом, как небольшой воздушный шар.
— Ямаха!!! — заорала я что было сил. — Атас!!!
Машка оглянулась, но было уже поздно. Парень
Не удержалась на ногах и Ямаха. Для того чтобы создать ей более привлекательный и беззащитный вид, я заставила надеть туфли на шпильках. Теперь это обстоятельство нас подвело. Если бы она была обута в кроссовки, то, может быть, и устояла бы на ногах. Но ноги ее подогнулись, и она, обдирая себе коленки, шваркнулась на асфальт.
Я мчалась к этой свалке на всех парах, так что ветер тут же высушил пот у меня на лбу. Роллер отползал в сторону на четвереньках, Маха подтягивала к себе сумку, пыталась встать, а я визжала что-то невразумительное в одно слово:
— Стойнетострелятьбудугадпаразитсволочь-идиотсейчасдогонюубьюнетохужебудетмилиция-помогите!
Роллер этого крика испугался, пожалуй, больше, чем живой сумки, выпрыгивающей у него из руки, вскочил на ноги и дал ходу. Но как бы он ни был натренирован, он только набирал скорость. А я уже летела рассерженной осой в его затылок. Нас разделяло буквально метров пять.
Я примерилась, как бы половчее сделать этому гаду подножку, занесла правую ногу, но промахнулась и от этого завертелась на месте волчком. А чтобы не упасть, широко раскинула в стороны руки. Покружившись ветряной мельницей секунды две, я вернула потерянное равновесие, сориентировалась и бросилась вслед за грабителем.
Не оборачиваясь, он рвался вперед так, будто через десять метров его ожидала большая шоколадная олимпийская медаль с лентой через плечо. Пыхтя от злости, я опять заорала что-то вроде: «Держи вора, пока я не рассердилась!» И, как учили, согнула ноги в коленях, наклонила корпус вперед и принялась размахивать руками, пытаясь придать телу необходимую инерционную скорость. Расстояние между нами стало сокращаться.
Но рано я обрадовалась, потому что вдруг передо мной нарисовалась небольшая — всего ступенек в двадцать — лестница. Грабитель, словно кошка, присел и мгновенно, будто подброшенный мощной пружиной, вскочил на железные перила. Ловя точку равновесия, он застыл в позе, похожей на китайский прием ушу «Отойди, а то разревусь», и помчался вниз.
Я летела за ним с еще большей скоростью, но, увы, не по перилам, а по ступенькам. И хотя было их там немного, мне хватило. Пытаясь дотянуться до перил, чтобы как-то погасить скорость и удержаться на ногах, я наклонила корпус чуть больше, чем следовало, вперед. Тут же нога моя запнулась, и серый, в пупырышках закатанных в него камней, асфальт бросился мне в лицо и звонко, как родная тетя, приехавшая из Житомира, чмокнул меня в щеку.
Глава VIII
ЯМАХА