Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв
Шрифт:
Я не мог удержаться от того, чтобы не подумать о женщинах, с которыми мне приходилось работать; с ружьем и достаточным количеством патронов они могли бы защищать мой сон против целой армии Мартеллов и Джо, но здесь был другой случай. Она не была ни Марией, ни Тиной или какой-нибудь другой женщиной, с которыми я работал во время войны, дикие боевые животные человеческого рода, женского пола. Она была Элизабет Лоуган, которая прежде была Бет Хелм, нежная жена и мать.
— Мне… мне это не удалось, — тихо сказала она.
— Конечно.
Ее губы беззвучно произнесли слово. Это слово было
У нее за спиной Мартелл нетерпеливо пошевелился.
— Подними нож и принеси сюда! — приказал он.
Она не была уверена, что я ее понял. Она отчаянно сделала знак глазами, указывая, что кто-то или что-то находится снаружи, и снова беззвучно произнесла это имя, когда наклонилась, чтобы подобрать нож. Она отвернулась от меня и отнесла нож Мартеллу. Он взглянул на него и, кажется, удивился его небольшим размером, но, ничего не сказав, опустил его себе в карман.
— Поднимайся, — сказал он мне. Я принял сидячее положение и сунул ноги в туфли. — Хорошо, — сказал он. — Теперь займемся этим проклятым телефоном и избавим Джо от страданий. Ты снимаешь трубку, герцогиня. Если спросят, почему так долго не подходила, скажи, что была во дворе. Вы только что оба вошли в дом и услышали телефонный звонок. Узнай, кто это и что он хочет. Одно неверное слово, и ты об этом пожалеешь. Уловила? Теперь иди.
Все еще слишком мало шансов, сказал я себе. Он все еще держал меня на прицеле, готовый к неожиданностям. Торопиться было ни к чему. Если бы он захотел нас убить сразу же, то у него была масса возможностей, чтобы исполнить свое желание. Он сохранил нам для чего-то жизнь, так что теперь не было необходимости рисковать, пока он насторожен и бдителен, когда предстоит длинная рискованная игра.
Кроме того, если Питер в настоящее время находится снаружи, то он мог бы отвлечь внимание. Теперь я припомнил, что Бет сказала, что каждое утро в определенный час он должен был докладывать положение дел с детьми. Я не особенно сильно на него рассчитывал. Это была не детская игра для ребят, обутых в ковбойские сапоги с высокими каблуками.
— Фенн! — сказал Джо.
— Что теперь?
— Телефон!
— Что с ним?
— Он перестал звонить.
Мартелл прислушался и произнес тихо:
— Отвратительно, если это так. Теперь, Джо, чувствуешь себя лучше?
Они оба смотрели в сторону двери, ведущей в холл, словно ожидая, что аппарат зазвонит снова. Также как и я с Бет. В этот момент позади нас раздался грохот, дверь кабинета ударилась о камень камина. Молодой голос скомандовал:
— Брось пистолет! Руки вверх!
Если бы он подстрелил одного из них, а такая возможность у него была, то я вывел бы из игры второго. Я был готов к тому, чтобы ударить Джо так сильно и беспощадно, как только мог. Но я был прав, не особенно рассчитывая на молодого мистера Лоугана. Он был просто ребенок и хотел поговорить:
— Не двигаться! Оставаться на своих местах!
Бет, стоявшая рядом со мной, повернулась и сказала:
— Питер! О, слава Богу…
Мне показалось, что она благодарит Бога немного преждевременно. Я очень осторожно выдохнул из себя воздух. Во рту у меня появился неприятный привкус, я не терплю любительскую работу. Я медленно повернулся.
Верно, это был
Он, должно быть, заметил, что что-то не так… возможно, чужой автомобиль во дворе, оставил свою машину вдалеке и прошел пешком, чтобы разобраться, в чем дело. За то, что он так поступил, следовало преисполниться к нему большим доверием, я полагаю, но было бы прекрасно, если бы его отец научил Питера, что следует делать с оружием, которым он размахивал.
Тем не менее он все еще разговаривал.
— Теперь бросай, как я сказал! — рявкнул он, направляя ружье на Мартелла, в глазах которого я смог заметить жалость, терпение и насмешку. Он даже бросил на меня взгляд и почти незаметно покачал головой, словно прося меня, как я догадался, признать, что это не его вина, если на него нападают дети и он должен защищаться. Молодой Лоуган продолжал говорить. Не было конца его запасу блистательных драматических фраз.
— У тебя пистолет! Я не шучу! Бросай немедленно или я стреляю!
И щелчком отводимого назад курка он подчеркнул свою команду.
Мартелл вздохнул и выпустил пистолет, мушкой вниз, на тот случай, если он выстрелил бы, чтобы пуля ушла в пол… такая вероятность, кажется, не беспокоила молодого человека, полагаю, потому, что пистолеты в телефильмах всегда падают без последствий. Пистолет просто подскочил на ковре и не выстрелил.
У меня было ощущение ужасного ночного кошмара, который вас охватывает, когда вы видите очень слабую игру на сцене или в кино. Даже тогда, когда это ничего для вас не значит. Если исполнители разыгрывают из себя болванов, это все-таки вас задевает. Я начал говорить, чтобы дать молодому человеку совет, но остановился. Все, что он должен был сделать, так это нажать на спусковой крючок, однако это было как раз то, что ребенок должен научиться делать сам.
Такие, как он, считают, что оружие имеет магическое свойство, некоторую магическую силу, что заставляет людей делать то, что вы приказываете. Это не так. Единственное на что оружие способно, так это стрелять, а это делать как раз не предполагалось, об этом и речи не шло. Но вы не в состоянии им это объяснить. Они просто не понимают.
Теперь Джо начал двигаться, очень осторожно, увеличивая дистанцию между собой и Мартеллом. Мне надлежало очень быстро решить, следует или нет рисковать, чтобы помочь Питеру.
— Эй ты! Я сказал не шевелиться…
Слишком много слов. Мартелл начал двигаться. Они были уже на достаточно большом расстоянии друг от друга, так что молодому Лоугану было трудно держать обоих на мушке. Дерганье им ружьем из стороны в сторону помогло мне сделать выбор. Я не желал принимать участие в этой самоубийственной сентиментальной глупости. Он, действительно, неплохой парень, однако мне не удалось объяснить ему взглядом, что следует делать для его собственной пользы: «Ты собираешься стрелять, ты — глупый маленький ублюдок? Какого черта ты сейчас не стреляешь, пока еще у тебя есть преимущество?..»