Все звезды
Шрифт:
"Ну-ну", - удивленно подумал Виктор, - "Даже плату в два раза увеличил! Никак без меня там в Москве не могут!"
Он сунул телеграфный бланк и прошел на кухню. Появление Виктора там было встречено дружным одобрительным гулом.
– А, Витек, заходи! Давай-давай, не стесняйся!
Вокруг старенького кухонного стола, в самом углу кухни, сидели пьяный отец и несколько его дружков-пенсионеров. Какой-то необъяснимый совковый инстинкт заставлял их собираться именно в этом месте, в других странах предназначенного исключительно
Славин-младший вежливо поздоровался и осведомился у честной компании, отметив про себя, что несколько бутылок водки на кухонном столе были уже на грани опорожнения:
– Мои искренние приветствия ветеранам труда! Чего-то я только не пойму, мужики, пенсия у вас еще не скоро - тогда за какие шиши празднуем? И самое главное - что празднуем?
– Хорошие места надо знать, сынок!
– расплылся отец Виктора в кривой улыбке своей набрякшей от водки физиономией, - На предвыборном митинге нас угостили, да еще на дорожку с собой дали.
– Да садись ты, в ногах правды нет, - пригласил музыканта один из пенсионеров, находившийся к нему ближе всех, - Выборы у нас скоро будут, понимаешь!
– Какие еще выборы?
– подчинился воле коллектива Виктор, усаживаясь за импровизированный пиршественный стол, - Вроде бы недавно были и президентские и думские.
– Так депутата-то нашего думского, прошлым месяцем, того, убили, пояснил ему его сосед по пиршественному столу, - Теперь по закону, должны вскоре нового выбрать взамен убитого, а кандидаты в депутаты встречи с избирателями организовывают.
– Пришли это мы, значит, на сегодняшний предвыборный митинг во Дворец Культуры, - вмешался другой пенсионер, - А там за это дают мыло или хреновые американские шоколадки, на выбор. И когда этот кандидат на трибуну поднялся, чтобы свою речугу толкать, мы ему хором и заявили - если хочешь, чтобы мы за тебя проголосовали, забери свои конфеты и поднеси нам по-настоящему.
– Так он нам в двойном размере приказал!
– вставил Славин-старший, Люблю, говорит, настоящих русских мужиков, соль земли русской! Еще и на дорожку с собой дал!
– Этих кандидатов у нас еще семеро осталось, - подал голос четвертый собутыльник на пенсии, - Пусть только попробуют остальные не поднести нам ни за что за них не проголосуем. Зачем нам нужен депутат-скряга, что он может для нас хорошего сделать?
– Правильно, Евсеич, так и будет!
– дружно согласились с ним остальные, несколько призабыв в пьяном угаре, что голосовать полагалось за кого-то одного.
Вскоре направление застольной беседы несколько изменилось.
– Ну, шо, сынок, заработал чего в своем вертепе сатанинском?
– спросил отец сына, - Да, ты видел около зеркала телеграмму тебе прислали? Опять же деньги предлагают!
– Так поздно сейчас, закрыто все, - неохотно отозвался кабацкий лабух, зная цель этих расспросов, -
– 0-хо-хо! Поздно говорит! Эх, молодо-зелено!
– взорвалось искренним весельем застолье, - Чай, самогон на Северном поселке никогда не переводился! Были бы твои денежки, дружок! В любое время суток и любую погоду!
Минут через двадцать на столе уже стояли несколько новых сосудов с самодельным зельем. Оно было мигом разлито по стаканам, и все с удовольствием выпили за своевременно появившегося поильца. Разговор плавно перешел на политику.
– Хотя кандидат наш и не жадный мужик, и бьет себя в грудь, что Россию любит, - разглагольствовал ближний сосед Виктора, - А по роже видать, тоже ворюга!
– Все они воры-дерьмократы!
– мрачно заявил Славин-старший, - Проссали Союз, сукины дети, проссали не за понюх табаку. А какая держава была, не ровня этому говенному СНГ!
– Добрые потому как мы слишком были, - убежденно сказал один из пьяниц-пенсионеров, - Потому и проссали. Помогали, помогали всем этим грузинам и казахам, так они нам теперь - оккупанты вы, мол? Где бы они без нас сейчас были, чурки неумытые?
Под аккомпанемент старперского бурчания память бывшего спецназовца услужливо выдала несколько картинок-воспоминаний о его боевом крещении в Афганистане. Крещении кровью.
На ночном аэродроме под большими южными звездами, перед боевым вертолетом, в строю стояло с десяток вооруженных людей. Был среди них и бывший студент журфака Виктор Славин. Экипированы эти люди были весьма странно и причудливо, внешне напоминая душманов, или как их потом начала называть демократическая пресса - афганских моджахедов. Перед строем прохаживался, заложив руки за спину, капитан Сидоров и твердым голосом объяснял предстоящую боевую задачу.
– Нам предстоит совершить акт возмездия над главарем банды Абдулло. Его банда базируется в районе кишлака Дустун, там же проживает семья главаря банды. По оперативным данным, Абдулло по ночам приходит в Дустун к своей семье. Мы располагаем достаточно достоверными сведениями, что этой ночью он обязательно придет в кишлак. Особые условия операции состоят в том, что акт возмездия мы должны замаскировать под сведение счетов между соперничающими группировками "духов".
После этого был ночной полет и высадка в глухом горном районе. После недолгого марша разведгруппа вышла к окраине кишлака Дустун.
Капитан Сидоров осмотрел селение в бинокль ночного видения. В окуляре бинокля была видна часть кишлачной улочки с бредущей по ней груженным осликом и юношей-афганцем рядом. Сидоров опустил бинокль и негромко обратился к одному из своих людей:
– Корсаков!
– Я, - откликнулся плотный широкоплечий спецназовец-сверхсрочник, которому капитан поручал самые сложные задания.
– Там на окраине кишлака двуногий ишак четвероногого куда-то ведет. Двуногого убрать афганским ножом, сам нож оставить на месте. Подбросим духам улик.