Всегда говори «всегда» – 2
Шрифт:
На светофоре за Ольгиным «Лексусом» и правда скопилась пробка, а Зойка ее все не узнавала… Ольге даже обидно стало. Конечно, она изменилась с тех пор, как сидела в тюрьме, одета дорого, макияж, колечки-сережки, каблуки, но неужели вся эта мишура заслоняет ее ту, прежнюю, с которой Зойка вместе баланду хлебала и на одних нарах чалилась, а потом вместе с ней в один день из тюрьмы вышла?..
…Они тогда не то чтобы очень близки были. Так, общались иногда. В тюрьме никто к себе в душу не пускает.
Статья
– Это подруга моя! – крикнула Ольга и даже ногой топнула для убедительности. – Это! Моя! Подруга!
Милиционеры синхронно открыли рты, посмотрели на Зойку, потом на Ольгу. Слово «подруга» никак не подходило к задрипанной Зойке, когда его произносила такая шикарная дама…
– Что-то непохоже, – сказал лейтенант.
– А вот так? Так похоже?! – Ольга достала из сумки кошелек и протянула лейтенанту тысячную купюру. Потом подумала и добавила еще одну.
С Зойки сняли наручники, и она, вдруг утратив всю свою буйность, смотрела и смотрела на Ольгу во все глаза.
– Пойдем! – Ольга обняла ее и повела к машине. – Представляешь, а мне сон сегодня приснился про твоего пацанчика!
Зойка отстранилась, опять внимательно посмотрела…
Кажется, что-то вспыхнуло в ее глазах – догадка, озарение, смешанное с удивлением.
Они сели в машину, Зойка достала из кармана спортивных штанов мятую пачку папирос, закурила.
– Ну что?! – засмеялась Ольга, трогаясь с места. – Неужели не узнаешь?
– Где ж тебя узнаешь! – зыркнула на нее Зойка. – Такая шмара шикарная!.. Видать, подфартило.
– Подфартило, говоришь? Да, пожалуй… Подфартило.
Ольга заметила неподалеку кафе и притормозила.
– Пошли, кофе выпьем, – предложила она. – И вообще…
Ольга вдруг подумала, что Зойка наверняка голодная – откуда ж ей сытой быть без регистрации и со «стремным» паспортом?
– И вообще, я есть хочу! – весело заявила она.
– Может, не стоит? – покосилась на кафе Зойка.
– Пошли, пошли! Ну что ты, в самом деле! Сто лет не виделись…
Они зашли в полутемный уютный зальчик и сразу привлекли к себе взгляды. Официанты и немногочисленные посетители вывернули шеи, рассматривая изысканно-шикарную Ольгу и Зойку в трениках и шлепанцах на босу ногу.
Но Ольге было плевать
Зойку, правда, взгляды окружающих… нет, не то чтобы смутили. Просто она захотела показать этим благополучным, холеным физиономиям, что таких, как она, надо побаиваться и уважать, а не смотреть вот так – брезгливо и удивленно.
Она нащупала в трениках папиросы и закурила, блеснув золотой фиксой.
Официант робко положил перед ней меню. Зойка открыла его и тут же закрыла.
– Ни хрена себе! Слушай, – громко обратилась она к Ольге, – пошли отсюда! Обдираловка же!
Официант даже слегка отпрыгнул от нее при этих словах, словно на лбу у Зойки было написано тюремное прошлое.
– Ничего страшного! – весело рассмеялась Ольга, имея в виду здешние цены, а не ее статью. – У нас с тобой сегодня праздник, Зойка! Будьте добры… – Она быстро сделала заказ, налегая на калорийные блюда.
Зойке сейчас калории не помешают.
Когда пугливый официант скрылся на кухне, Ольга вздохнула:
– Господи! Такое ощущение, что сто лет прошло с тех пор, как мы с тобой простились… Помнишь?
– Чего не помнить-то? – усмехнулась Зойка, выпуская клубы терпкого, вонючего дыма от «Беломора».
– Ну, как ты, рассказывай.
– Как, как… Бабка моя сволочью оказалась. Помнишь, я тогда тебе про нее рассказывала?
Ольга кивнула. После тюрьмы Зойку с ребенком должна была прописать к себе ее бабка, потому что общежития Зойка лишилась, работы тоже, и надо было как-то начинать новую жизнь. Вся надежда была на бабку.
– Так вот, не прописала она нас с пацанчиком к себе… Пришлось задний ход давать. Ну, а куда в Москве с дитем без жилья, без прописки?! Смоталась я в наш с тобой родный Каменск, пацанчика у бабки забрала и в Октябрьске его в приют пристроила, чтоб поближе был… А сама опять в Москву потащилась за лучшей жизнью.
Вызов в глазах Зойки смешался с тоской. Горькой, давней тоской…
Принесли мясо в горшочках, борщ и сладкие булки с корицей.
Зойка не стала церемониться, приступила к еде, жадно схватив булку и придвинув горшок с мясом.
Ольга тоже взяла тарелку с борщом, но есть не хотелось – от этой вот Зойкиной тоски, от ее ненормального голода, оттого что «пацанчик» в приюте. Есть не хотелось, и комок сдавил горло…
– Вот она где у меня, эта жизнь! – Зойка вилкой указала себе на шею. – Бывает, прям хоть с моста в реку! А что, и сиганула бы… Пацаненка только жалко. Ей-богу! Вот так, подруга…
Она некоторое время ела молча, расправилась с мясом, с борщом. Ольга придвинула ей свою тарелку, Зойка и с ее порцией справилась.