Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
– Подожди, Ксюх, а…
– Все, Ленк, больше ничего не скажу, и так лишнего наболтала. Целую! Пока!
Оксана нажала отбой и подошла к стойке с плечиками – шкафа в этой халупе не было.
Что бы надеть для «закрепления успеха»?
Причем так, чтобы «объект» не заметил, что она этот успех закрепляет?
Она выбрала шелковый оранжевый комбинезон с открытой спиной, но, подумав, заменила его на длинную льняную юбку цвета слоновой кости и черный кружевной топ. Получился образ соблазнительной паиньки, которая паинькой
Косметики – минимум.
Нужно показать, что произошедшим она обескуражена и выбита из седла – муж подруги все-таки!
Но произошедшее – сильнее ее, поэтому – оранжевый блеск для губ, достаточно яркий, чтобы не выглядеть совсем уж монашенкой, но и довольно прозрачный, чтобы не наводил на мысль, что она старательно привлекает к себе внимание.
Оставшись довольна собой, Оксана взяла сумку и вышла из комнаты.
Словно из-под земли перед ней вырос Бончай.
– Неделя прошла, платить надо, – заученно произнес он.
– Хоть бы что-нибудь новенькое сказал, черт косоглазый, – по-русски произнесла Оксана и, доставая деньги из кошелька, на тайском добавила: – Совесть надо иметь, столько драть за такую помойку!
– Можете съехать, если не нравится, – широко улыбнулся Бончай, обнажив ряд крупных желтых зубов.
– Без твоих советов обойдусь, – огрызнулась Оксана и побежала к машине.
Настроение не испортилось, несмотря на то что кошелек существенно похудел.
Ольга на цыпочках вышла из спальни, тихонько прикрыв за собой дверь.
Семь утра – время, когда жара еще не вступила в свои права, и можно заняться чем-то, на что днем нет ни сил, ни желания, например разобрать наконец покупки, которые они сделали с Оксаной неделю назад, разложить все по полочкам и по шкатулкам.
Да и вообще, привычку рано вставать она искоренить не смогла.
Утро, самое хлопотливое время в Москве, когда вокруг все шло кувырком – дети собирались в школу, а Сергей на работу, Петька требовал внимания, и вечно все всё теряли, роняли, путали, кричали, да еще хотели позавтракать, причем каждый чем-то своим, любимым, и надо было всех собрать, накормить, отправить в школу и на работу…
Здесь, в Таиланде, утро вдруг превратилось в полнейший штиль.
И Ольга маялась, по привычке находя и придумывая дела, которые можно было бы и не делать. Или делать, но руками многочисленных слуг…
На кухне, озадаченно оглядываясь, стояла Надежда.
– Та-ак! – протянула она. – Хочу завтрак сварганить. Яйца есть?
– Даже не думай! – зашептала Ольга. – И не мечтай! Тут это не принято. – Она дернула Надю за руку и глазами показала на дверь, где в растерянности столпилось трое слуг – повар, помощник повара и еще один, Ольга называла его «официантом», он сервировал стол и подавал блюда. Или он только сервировал,
– Да приди ты в себя, Надюха! Пошли отсюда. Пошли, пошли… – Ольга за руку потянула ее к выходу.
– Елки… Народищу-то нагнали! И все на одну яичницу?
Они вышли в холл, оттуда на террасу, где уже оказался накрыт стол – тосты, фрукты, булки, соки, салаты и еще что-то, чему Ольга не знала названия, какие-то местные соусы и джемы.
– Не, ну это что? – Надя возмущенно оглядела стол. – Они нам креветками с вареньем завтракать предлагают? Я не понимаю, ты что, яичницу себе приготовить не имеешь права?
Ольга отрицательно помотала головой и чинно уселась за стол.
– Ничего себе! Ой, я ж не одета! Как креветки-то есть? Счас…
Надя умчалась и вернулась минут через пять в длинном красном сарафане и широкополой соломенной шляпе.
– Вот, теперь можно. – Она села за стол и тут же уставилась пронизывающим взглядом на щуплого слугу с подносом, который принес кофе и хлопотал вокруг них, расставляя чашки.
– Только умоляю, не вздумай учить его носить поднос, – улыбнувшись, тихо посоветовала Ольга.
– Вот еще!
– Я же вижу, как ты на него смотришь.
– Это как же? Как же я на него смотрю?!
– Плотоядно.
– Больно нужно! – Надя прожгла тайца каким-то особенным взглядом, и тот поспешил уйти. – Хотя, между прочим, могла бы и этому поучить…
Они стали пить крепкий кофе из крохотных чашек, маленькими глоточками, весело поглядывая друг на друга.
– Тебе бы школу домоводства возглавить! – поделилась Ольга осенившей ее идеей. – Или нет! Ты должна открыть собственное агентство по найму домашних работниц, а? Идея? – Она расхохоталась, представив Надьку начальницей, дающей прикурить паре десятков своих сотрудниц, возомнивших, что они умеют гладить, стирать, готовить, мыть полы и посуду.
Надя задумалась, посмотрела в чашку и… перевернула ее вверх дном на блюдце.
– А что, зря смеешься, неплохая идея-то. Вот возьму и открою! Людям же всегда нужно, чтобы кто-то им окна помыл или полы… Нет, ей-богу! Возьму и открою! А то дома сидеть прям мочи нет…
Она подняла чашку и стала разглядывать причудливые кофейные узоры, образовавшиеся на стенках.
– Вот! Даже на кофейной гуще агентство выходит, как ни крути!
Они засмеялись, одновременно потянувшись к румяным булкам.
– Доброе утро!
На террасу вышел Сергей, а за ним, словно тень, слуга, чтобы отодвинуть-придвинуть стул, подать кофе, салфетку и упредить любое желание хозяина. Барышев сел за стол и раздраженным жестом попросил слугу уйти.
Ольга с беспокойством всмотрелась в его лицо – бледные щеки, темные круги под глазами, бегающий взгляд.
Не поцеловал, даже не посмотрел…
Взял чашку и, глядя в стол, на белую скатерть, начал пить маленькими глотками, хотя обычно кофе выпивал залпом.