Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
– Таиланд! – расплылся он в улыбке.
Ольга попыталась высвободить руку, но его цепкие пальцы крепко зажали ее запястье.
– Тоже торгуешь? – Надя потрясла у него перед носом огромными сережками, смахивающими на две помпезные люстры эпохи Людовика XIV. – Сколько вот эти стоят?
– Эти не надо, плохой, дорого, – на ломаном русском затараторил человечек и потянул Ольгу к двери. – Я знать, где хороший и мало денег!
– Где?! – засверкали глаза у Надьки. Она бросила на прилавок сережки-«люстры» и тоже ринулась
– Надь, пойдем, что ты его слушаешь?! – Ольге наконец удалось вырвать руку, и теперь она сама вцепилась в запястье Нади, стараясь утащить ее из этой странной лавки и подальше от подозрительного типа.
– Да погоди ты! – отмахнулась Надежда. – Ну, где, где хороший и мало денег?!
– Надь… Надя!
– Оль! – Подруга возмущенно постучала себя пальцем по лбу. – Ты сама подумай. Может, у них день такой сегодня особый! Один блюдо нам подарил, а этот, видишь, подешевле товар покажет…
– Покажет, покажет! – закивал человечек. – Обязательно! Мало денег!
– Ой, не думаю, – вздохнула Ольга, понимая, что сопротивляться Надькиному напору она не может.
– А чего тут думать! – Надя схватила ее за плечи и потащила на улицу. – Пойдем да посмотрим!
– Пойдем, пойдем! Я показать!
Темнокожий таец быстро пошел впереди них, на прощание сказав продавцу в лавке что-то по-тайски. Продавец сдержанно кивнул и убрал украшения с прилавка в витрину.
– Ой, Надька, вечно ты что-нибудь придумаешь!
Ольга еле поспевала за Надей и шустрым человечком, жалея, что снова не может снять босоножки на шпильках.
Они прошли пару жилых кварталов и оказались на узкой улочке, по обе стороны которой тянулись высокие глухие заборы.
Ольга давно поняла, что они вляпались во что-то непонятное и, скорее всего, опасное, но эти заборы вызывали у нее такой страх и оторопь, что удрать от человечка и потеряться показалось ей опаснее, чем идти за ним.
Надя устала, наконец сбавила прыть, умерила шаг и тоже обратила внимание, что место, где они оказались, не очень-то подходит для ювелирных салонов.
– Вот черт, – пробормотала она. – Все идем и идем… Эй, дядя! – окликнула она смуглого. – Далеко еще?
Таец заулыбался и зазывно замахал рукой, приглашая следовать за собой.
– Слушай, давай вернемся! – решилась Ольга.
В конце концов, что они, не найдут дороги обратно?..
– Ну, вот еще! – возмутилась Надя. – Столько шли!
И ринулась за странным проводником с новой прытью.
Заборы кончились, они повернули за угол, потом еще, потом почему-то вернулись метров на сто назад и опять куда-то свернули…
Ольга с ужасом поняла, что им никогда, ни за что одним не выбраться из этого лабиринта.
Опять навалилось ощущение нереальности происходящего и невозможности себя контролировать. Нет, это точно гипноз, решила она. Так у нас в России цыгане заставляют
– Надя! – закричала она в панике.
– Пришли, – невозмутимо сказал проводник, остановившись у непрезентабельного одноэтажного домишки.
– Ну чего ты орешь, как резаная, – зашептала Надя, пихнув Ольгу в бок. – Я слышала, хорошая ювелирка на Востоке в таких вот халупах и продается.
И она втянула Ольгу в узкое, темное, душное помещение.
Они прошли по бесконечно длинному коридору и оказались в неожиданно большой и светлой комнате, где не было ни витрин, ни прилавков, только большой стол посредине и пара стульев с высокими резными спинками – вполне европейская мебель в совершенно неевропейском доме.
– Куда-то мы не туда зашли, – огляделась Ольга, отмечая плотные жалюзи на окнах – свет давали точечные светильники на потолке и стенах.
Смуглый живчик вынырнул откуда-то с высокой пирамидой коробок, которые едва не соскользнули на пол, пока он донес их до стола. Жестом фокусника он поочередно открыл коробки, и в свете галогеновых ламп ярко заблестело золото.
Сережки, браслеты, цепочки, кольца…
– Видишь, без обмана! – радостно воскликнула Надежда. – Ты смотри, смотри, красота-то какая! – подтолкнула она ее к столу. – Это тебе не Картье! Экзотика!
Надька с наслаждением стала перебирать украшения, то и дело прикидывая их к себе и любуясь своим отражением в зеркале, которое угодливо держал перед ней смуглый человечек.
– Хороший товар, – приговаривал он. – Красивый! Вы выбирать, я – продавать! Совсем мало денег! Туук! Дешевый!
Ольга почти не взглянула на украшения. Она вдруг заметила, что из смежной комнаты, которую она не сразу увидела, за ними наблюдает группа мужчин. Старший из них тяжелым взглядом буравил Ольгу, а два других подавали какие-то знаки смуглому живчику. Тот мимолетно на них поглядывал и еле заметно кивал.
Ольга почувствовала, как засосало под ложечкой – от страха, от предчувствия беды. Она выхватила у Надежды толстую золотую цепочку, бросила ее на стол и дернула подругу за руку по направлению к той двери, в которую они вошли.
– Надька, бежим!
– Ты что?! – попыталась сопротивляться та, но, увидев, как из соседней комнаты к ним рванулись человек пять тайцев, оказалась впереди Ольги, безошибочно находя дорогу к выходу.
Ольга не отставала, отмечая, что топот ног позади постепенно стихает. Каблук хрустнул, но не сломался, просто стал неустойчивым, и Ольга старалась не опираться на него на бегу.
Никогда в жизни она так быстро не бегала.
Будь перед ней трехметровый забор, она перемахнула бы через него, не задумываясь. Надька тоже летела, почти не касаясь земли. Они мчались, как два метеора, не замечая ничего вокруг, не понимая, в каком направлении и куда бегут.