Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
Бог свидетель, он сделал все, чтобы вычеркнуть эту женщину из своей жизни.
Но она неизменно оказывается на его пути, хочет он этого или нет…
Сказать, что она обиделась, было нельзя.
Какая обида, она все понимает – он замотан, измучен работой, все время и силы отдает делу, в которое вложил почти все свои деньги.
Он старается ради нее. И детей.
И все же горький осадок от разговора остался.
Что ему стоило сказать: «Совсем немножечко потерпи, милая, и все
Она бы и потерпела. Без горького чувства, что ее просто поставили перед фактом, который она молча должна проглотить.
Сергей приехал далеко за полночь. От ужина отказался, не поцеловал, не сбросил, как всегда, сразу пиджак, не расслабил галстук.
Молча прошел на террасу и закурил, уставившись в темную линию горизонта. Ольга подошла сзади, положила ладони на его плечи.
– Ты опять куришь?
– Да. Не смог бросить.
– Надолго уезжаешь?
– Дня на три, на четыре…
Он говорил как робот. Просто отвечал на ее вопросы, потому что надо было ответить. Ольга вздохнула и убрала руки с его плеч.
– Ненадолго. Это хорошо. Я не люблю, когда тебя нет рядом.
Он вдруг на секунду зажмурился, смял горящую сигарету в пальцах, отбросил ее и схватил Ольгу за руки.
– Поедем со мной! Поедем!
Он не просил, он умолял – разве что на колени не бухнулся. И что это значило, Ольга не понимала.
Сергей так просит прощения за некрасивый сухой разговор по телефону?
Он прижал ее крепко к груди, целовал шею, затылок, лицо и все шептал:
– Поедем! Прошу тебя… Очень прошу… Ты мне нужна! Поедем.
Или эта горячность и перепады настроения – просто следствие банального переутомления?
Ольга взяла его лицо в ладони, заглянула в глаза.
Они были несчастные. Панически несчастные. Наверное, такие глаза были у нее, когда она тонула… Что его мучает? Что он хочет, но не может сказать?
Ольга хорошо знала – пытать мужа бесполезно, он скажет, только когда сочтет это нужным.
– Сереж, я не могу с тобой поехать. Завтра улетает Надя. Я должна ее проводить.
Он сжал ее руки, она едва не вскрикнула от боли.
– Я прошу тебя! – шепотом взмолился он. – Прошу!
– Нет, Сережа, я не могу, – твердо сказала Ольга.
– Неужели так трудно выполнить мою просьбу?! – взорвался он. Но тут же, сбавив обороты, тихо и очень настойчиво попросил: – Поедем со мной, Оля.
…Сколько раз она вспоминала потом этот момент и понимала – он спасал тогда себя, ее, спасал свою семью, а она не догадалась, не уловила признаков беды, несмотря на то что дурные предчувствия мучили ее по несколько раз на дню. Да и не обязана она была ничего понимать…
Ольга решила – переутомившийся самодур. Тиран и сатрап. Он приказал, а все должны ему подчиняться. И она – в первую очередь.
Поэтому повторила:
– Я же тебе объяснила, я не могу не
– К черту Надю! – закричал он. – Я последний раз прошу, поедем вместе в эту поездку!
– Ты с ума сошел? Что значит к черту Надю?!
Ольга вытаращила на Сергея глаза, глядя на вздувшуюся пульсирующую на его шее вену. Он первый раз кричал на нее.
Это был уже не переутомившийся – а взбесившийся самодур!
– Это значит, что я прошу тебя поехать со мной в Бангкок!
– Знаешь, Сережа, – очень тихо сказала Ольга, – твои слова мало похожи на просьбу! И я не понимаю, почему ты так злишься.
– Потому что… – Барышев задохнулся от гнева, его лицо пошло красными пятнами, – потому что не выношу твоего упрямства! Терпеть не могу капризов!
Это был их первый семейный скандал.
– Не смей на меня кричать. Не терпишь капризов? Знаешь, я тоже. Ты испортил мне вечер, а потом являешься домой ночью и устраиваешь истерику. Можешь тут стоять и злиться сколько влезет. Я пошла спать. Спокойной ночи!
Ольга гордо развернулась и ушла с террасы с высоко поднятой головой. Она бы с удовольствием хлопнула дверью, но дверь была раздвижной, поэтому эффектного жеста не получилось.
Барышев, сжав кулаки, смотрел ей вслед, желваки ходили ходуном на его скулах.
Ольга не захотела его спасать, хотя должна была все понять пресловутым женским чутьем, которое, как он слышал, никогда не подводило любящих женщин…
Почему она не бросилась выцарапывать его из плена пошлых и грязных соблазнов?
Это было обидно. С одной стороны. А с другой…
С другой – он был горд, что его жена оказалась намного выше его мелкого грехопадения.
Любая другая унюхала бы, учуяла запах измены, а Ольга, которая всякого в жизни хлебнула и получила много жестоких уроков – измену и предательство в том числе, – Ольга осталась чистой.
И его считала таким же чистым. Он накричал на нее, устроил истерику, а она – списала все на его дурной характер.
Он недостоин такой жены.
Он заслуживает дрянного виски, душного номера и нежелания принять душ, потому что с грязным телом легче терзаться грязными мыслями.
Оксана поселилась в соседнем номере. Барышев ходил от стены к стене, глушил виски прямо из бутылки и слышал, нет, чуял – каждый ее вдох-выдох, каждое движение…
Если он напьется до свинского состояния, то уснет и не сделает то, что сделать обязательно должен.
Но свинское состояние не наступало – не хватило бутылки, второй, а третьей у него не было.
Выхода тоже.
Вернее, он был, но только один – тот, которого он хотел избежать, но не смог.
Сергей пьяно икнул, взял бутылку, на дне которой плескались остатки светло-коричневой жидкости, вышел в коридор и замер перед дверью Оксаны.