Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
Барышев снова пожал плечами. Но все же ответил:
– Через две недели. Наверное…
Ольга продиралась сквозь дебри новой брошюры, которую ей вручила Ирина Петровна.
Здесь витиевато и путано говорилось о том, что каждый человек является носителем абстрактного духа, который пронизывает всю Вселенную. Этот дух божественен и несет в себе запас скрытых духовных сил. Задача человека заключается в том, чтобы пробудить их в себе и стать человекобогом.
Эта мысль нравилась
В прежние времена ей показалось бы это кощунственным или… смешным.
А сейчас она с упорством примерной ученицы пыталась понять – как пробудить в себе божественный дух.
Пока для этого она только исправно носила денежные взносы Ирине Петровне. Та благосклонно принимала их, записывая что-то в маленький блокнот, выдавала Ольге очередную брошюру и советовала «работать над собой».
Брошюрки были одна сложнее другой. Ольга засиживалась допоздна, вгрызаясь в непонятные и от этого заманчивые мысли.
– Мам, а ты обещала пойти в зоопарк, и в театр, и почитать, – жалобным голоском отвлекла ее от чтения Машка.
– Завтра не смогу, я занята, – заново перечитывая предложение, ответила Ольга.
– Мам, тебя и в прошлое воскресенье целый день не было, и в позапрошлое… Когда ты не занята будешь? – продолжила канючить Машка.
Ольга в третий раз перечитала непонятное предложение. Она не заметила, что дети окружили ее и смотрят одинаково несчастными взглядами.
– Когда, а?! – повторила Машка.
– Никогда, – ответил за Ольгу Мишка, а Костик тихо заплакал.
Учитель не любил опозданий, а Ольга опаздывала катастрофически, поэтому стояла в коридоре одетая и панически размышляла: рискнуть оставить детей одних или все же дождаться няни, которая обещала прийти, несмотря на выходной.
Наконец, прозвучал долгожданный звонок в дверь, и Ольга кинулась открывать.
– Спасибо, Анна Алексеевна! Спасибо, что опять в выходной согласились прийти! Дети еще спят… Петьку, как проснется, творогом накормите, а старшие сами сообразят.
Няня с каменным лицом сняла пальто с потрепанной чернобуркой и сапоги.
– И еще… – Ольга замялась. – Я на какое-то время отключаю мобильный, так что не волнуйтесь, если не сможете дозвониться.
– Я и не волнуюсь, – проворчала няня, проходя в гостиную и недовольно оглядываясь. – Я ж у вас вчера прибирала! Опять вся комната шелухой завалена!
– Какой шелухой? – удивилась Ольга, заглядывая в комнату.
– Да вот этой! – Няня ткнула пальцем сначала в брошюрку, лежащую на диване, а потом в ту, что торчала из Ольгиной сумки.
– Я тороплюсь, а то бы мы с вами поговорили! – убегая, крикнула Ольга. – Вы ничего не понимаете! Ничего!
– Тут и понимать нечего. И вроде женщина-то неглупая! – услышала она за спиной.
Состояние
Тут ее все любили. О ней заботились. На нее смотрели добрыми глазами и обещали помочь.
Взносы, которые она каждый раз приносила, шли на Общее благо. Какое? Ольга об этом не думала, потому что благом и радостью было отдавать эти деньги Ирине Петровне, зная, что они принесут пользу.
Ольга влетела в комнату, когда занятия были в самом разгаре.
Учитель, недовольно глянув на нее, продолжил:
– Отрешение, отрешение и еще раз отрешение – вот способ достижения высшего ментального плана. Личность, получившая способность думать даже о самой незначительной вещи с точки зрения высшего ментального плана, обладает благодаря этому дару возможностью изменить эту вещь. Мы сможем изменять обстоятельства, изменять свою судьбу. Нельзя давать жизни грязной и порочной, засоряющей умы и души наши, господствовать над волей нашей. Обиды, гонения, предательство не должны подавлять волю нашу, нашу способность думать…
Ольга понимала не все, что он говорит, но ей казалось – еще немного, и она достигнет таких же высот понимания мира и себя, как Учитель.
– А теперь сомкните круг рук своих, – приказал он.
Справа рука оказалась мягкой и влажной, слева – узловатой, сухой и горячей…
– Кто сегодня начнет? – спросил Учитель.
– Я, – тихо сказала обладательница влажной руки – женщина с землистым лицом и седыми волосами, заплетенными в тонкую косицу. – Мне одиноко. Я окружена враждебно настроенными людьми. Я думала о самоубийстве. И тогда я поняла, что только в самой себе должна искать те силы, что помогут мне найти истинный путь.
– Самопознание важно ценностью самого познания, а не потому, что оно относится к нашему я, – подняв глаза к потолку, произнес Учитель и, потеребив свою бородку клинышком, многозначительно добавил: – Но без личного опыта, без личных страданий оно не может стать истинным… – Он опустил глаза, обвел взглядом всех присутствующих и вдруг указал пальцем на Ольгу.
– Тебе есть что сказать нам. Говори!
– Я знаю, что такое предательство, – помедлив, произнесла Ольга. – Я знаю, что такое ложь и подлость…
«Но весь ужас не в этом, – подумала вдруг она. – Ужас в том, что эти слова никак не могут относиться к Сереже. Меня предавал Стас – это было больно, но пережить можно. А Барышев…»
Она не могла жить с мыслью, что он подлец. И вслух сказать этого не могла.
Даже Учителю.
После занятий Ольга, как всегда, зашла к Ирине Петровне.
Келья Полевой больше смахивала на офис – компьютер, сейф, кожаное кресло, роскошный письменный стол, но Ольгу это не смущало. Главное – лучистый добрый взгляд наставницы.