Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
Кофе получился с белесой пенкой, но Надя не решилась спросить, отчего Ольга перестала варить свой фирменный крепкий эспрессо.
Чего уж тут спрашивать, если даже цветов на подоконнике нет. И пирогами не пахнет.
– Дим Димыч у меня приболел, – завела она разговор на нейтральную тему. – Но сейчас уже лучше, температура спала, и вообще… Я его с нянькой оставила.
Ольга пила кофе, ела пирожное и, кажется, ничего не слышала.
– Димочка звонил сегодня. Он у меня совсем с этой Канадой замотался. Я ему говорю, зачем
– Что? – очнулась та от своих мыслей.
– Что я рассказываю, неинтересно тебе, что ли?! – обиженно переспросила Надя.
– Да нет, что ты! Очень интересно… – Ольга положила недоеденное пирожное прямо на стол, потому что блюдца она не поставила. – Как твоя «Золушка»?
– Работает, – вздохнула Надя. Она встала, вылила кофе в раковину и налила себе чай, благо в чайнике обнаружилась относительно свежая заварка.
– Слушай, Оль! Я ведь от тебя не отстану. Давай рассказывай, что у тебя происходит. Все равно, пока твоя Алексеевна не придет, ты уйти не можешь.
– Да что рассказывать-то?
– Все! Я же вижу, ты… другая стала!
Ольга встала, подошла к окну, взяла с подоконника стопку книжек и, прижав их к груди, начала рассказывать.
Что-то про человекобога. О пути к гармонии. О том, как изменить свою жизнь с помощью какого-то духа.
Ужас, какую ересь она несла… Надьке с ее далеко не высшим образованием и то тошно стало от безграмотности и дремучести диких тезисов, которые она слышала. А у Ольги горели глаза…
Кричать на нее: – «Ты с ума сошла?!» было бесполезно, потому что и правда – сошла. Рвать на мелкие кусочки эти гадкие книжечки – тоже нельзя, на всю жизнь врагом станешь.
Оставалось молча смотреть, как гибнет подруга.
Только Надьке такое испытание было не под силу.
– Значит, город, говоришь, в Сибири? Гармонии? – зловеще спросила она. – Ну-ну… С ума сошла, что ли? – Она все же заорала. – Совсем чокнулась?! Да про таких, как ты, вон целые передачи по телевизору показывают! Сколько денег ты им уже отнесла, а?!
– При чем тут деньги?! – взвилась Ольга. – Господи! Ничего ты не поняла!
– Очень даже поняла! И деньги очень даже при чем!
– Да погоди ты! Я без этого жить не могу, понимаешь? – Ольга крепче прижала к груди мрачные книжицы. – Эти собрания для меня как воздух! Я без них задохнусь!
– Дура ты, дура! Ой, какая же ты дура! – Надя схватилась за голову.
– Ну, знаешь! Не тебе мне это говорить! – Ольга побледнела от гнева.
– А кто тебе еще скажет?! – закричала Надежда. – Кто?!
– Вот именно! И ты не смей!
– Я могу вообще ничего не говорить! Пропадай! – Надя бросилась в коридор и схватила шубу.
– Вот и прекрасно! Помолчи! У меня от тебя голова трещит! – крикнула ей вслед Ольга.
– Спасибо на добром
Подцепив ногами сапоги и даже не застегнув их, Надя выскочила из квартиры.
Ольга видела, как подруга всей жизни в незастегнутых сапогах и наброшенной наспех шубе садится в машину.
Было глупо рассказывать ей о городе гармонии. Ольга отошла от окна. Чтобы понять суть божественного духа, нужно слишком многое пережить.
Она посмотрела на часы, схватила мобильник, набрала няню.
– Анна Алексеевна…
– Я не приду сегодня, – перебила ее хриплым голосом няня. – Заболела, уж извините, я ж не железная!
Ольга бессильно опустила руку с телефоном, в котором еще что-то возмущенно объясняла Анна Алексеевна.
В кухню заглянули Мишка и Машка.
– Мам, ты сегодня дома осталась? – с надеждой спросила Маша.
Нет, она не может… остаться. Она должна быть в том мистическом спасительном кругу, где, взявшись за руки, она вместе со всеми идет к совершенству.
– Нет, я сегодня не дома, – отрезала Ольга. – Но Анна Алексеевна не придет, так что придется вам за Петькой присмотреть. Справитесь?
– Справимся, конечно. Что мы, маленькие, что ли, да, Мишка?
Мишка кивнул без особого энтузиазма и ушел в детскую. Когда Ольга закрывала дверь на замок, громко заплакал Петька.
«Я не могу остаться», – повторила она себе в сотый раз.
В этот вечер Ольга чувствовала себя виноватой перед Ириной Петровной.
Взнос, вернее, пожертвование получилось совсем уж мизерным – до зарплаты еще неделя, а за сапфировые сережки ювелир предложил такие копейки, что Ольга решила подождать с их продажей.
Когда наставница провожала ее до ворот, Ольге пришла вдруг спасительная идея.
– Я подумала, Ирина… Знаешь, я подумала, что если продать мою квартиру…
– Ты всегда сможешь найти приют здесь! – с улыбкой перебила ее Ирина Петровна. – Всегда! И ты, и твои дети. Вместе с другими. Ведь ты не первая пришла к такому решению. Деньги от продажи квартиры существенно ускорят строительство. Я помогу тебе с этим. У нас есть связи. Это очень правильное решение.
– Я еще не до конца все продумала, – призналась Ольга.
Если они переедут сюда – как же школа? Отсюда по пробкам полдня добираться. Да и работа… Придется ее сменить, потому что тоже неблизко. Но хуже всего с няней. Дети обожают Анну Алексеевну, но она сюда не приедет ни за какие деньги, об этом и речи не может быть…
– Никто тебя не торопит. – Ирина Петровна подняла на Ольгу лучистые глаза и погладила по руке. – Что ты! Ты должна все взвесить. Думай… Но я рада за тебя. Это решение дает тебе возможность увидеть себя и людей по-новому, откроет тебе очередную грань в череде бесконечности граней человеческого духа. – Наставница открыла калитку. – Ну, до свидания, Оленька.