Всегда говори «Всегда» – 4
Шрифт:
Марина знала, что на каждом рисунке рядом с домиком нарисованы три человека – мама, папа и я.
– Спасибо, Иван, – Барышев пожал Ваньке руку и положил все рисунки в папку, которую держал под мышкой. – Я обязательно передам это в инстанцию!
Дети радостно загалдели, а Сергей вдруг подхватил Ваньку на руки и повернулся к Юрке, зачарованно пялившемуся на Марину.
– Знакомься, Вань, Юрий Владимирович. Это, брат, такая инстанция! Самая надежная инстанция! Юр! – Сергей тряхнул Градова за плечо. –
Юрка вышел из ступора, оторвал наконец взгляд от Марины и перевел его на Ваньку.
– Голубев, – протянул ему руку пацан.
– Градов… – слегка поклонился Юрка и пожал маленькую ладошку. – Юрий Владимирович.
Марина соскользнула с подоконника и, пока Градов ее не видел, скрылась за углом в коридоре.
Кажется, у завхоза Галины Ивановны она когда-то видела фен. Нужно привести себя в порядок и…
Перестать думать о Юрке.
Этот день принес Барышеву удовлетворение и радость – особенно детские рисунки.
Он разложил их перед собой за ужином и просматривал, отмечая на каждом три человеческие фигурки рядом с причудливыми домами. Только возле Ванькиного дома, очень простого, кстати, и лаконичного, – два этажа, строгая крыша, балкон, – были пририсованы две фигурки. Одна маленькая, с рыжими волосами, другая – в юбке, с длинной косой.
Ольга взяла этот «проект» и положила перед собой.
– Вот этот очень хороший, – грустно сказала она. – От него больше всего сжимается сердце…
– Ты бы видела детские лица, когда они услышали про эти инстанции! – улыбнулся Сергей. – А Юрка… по-моему, он напугался! Не привык к такой аудитории. Потому что своих детей нет.
Сергей съел ложку уже остывшего супа и снова начал перебирать «проекты». Дворцы, избушки и даже пагоды…
– Так надо его женить после выборов, Сереж! – вдруг воодушевленно предложила Ольга, и глаза ее загорелись. – Вот бы с Надей его познакомить!
– С Надей?! – опешил Сергей.
– А что? Аккуратненько так… – Она встала, убрала тарелку с недоеденным супом и отрезала большой кусок рыбного пирога. – Как бы между прочим познакомить…
Сергей захохотал, представив «нечаянное» знакомство своенравной, вздорной Надьки, у которой «иммунитет взрывается» от всех мужиков, и влюбленного по уши в Марину Юрки…
Да они вдрызг разругаются в первые же пять минут!
– Чего ты, Сереж? – обиделась Ольга. – Что смешного я сказала?
– Знаешь, Оль… Мне кажется, Юрка еще не перегорел… У него любовь неземная.
– К Марине? – догадалась Ольга.
– Вот видишь, даже ты поняла.
Сергей только принялся за пирог, как на кухню ворвались дети и, отбирая друг у друга пульт от телевизора, наперебой закричали:
– Там мамин ролик идет!
– По второму каналу!
– Прико-ольный!
Экран
– Старый, – улыбнулась Ольга, замерев перед телевизором. – «Солнечный ветер» по моим эскизам делал.
В ее позе, в ее голосе было столько тоски по любимой работе, что Сергею неожиданно стало стыдно.
Очень.
Он встал и обнял ее.
– Скучно тебе, Оль?
– Что? – не поняла она и рассеянно, с наигранной небрежностью, добавила: – Нет, нет… Просто сейчас я бы по-другому сделала…
Наверное, я последняя сволочь, подумал Сергей. Наверное, отец бы меня не одобрил.
Но… я так боюсь, так не хочу, чтобы кроме семьи у нее появилась еще любовь.
Пусть даже к работе.
И как избавиться от этого страха – не знаю.
Нужно сказать сейчас, немедленно: «Если хочешь… возвращайся в «Солнечный ветер».
Но он не смог.
Не созрел. Смалодушничал.
Испугался.
Потому что вспомнил свою жизнь без нее.
Чтобы подписать заявление об уходе, пришлось ехать за город.
О том, что Надежда Петровна живет у Барышевых, ему сказал Тимур. И предупредил – Ольга с мужем уехали.
Тем лучше, решил Олег. Почему-то ему была приятна мысль, что Надя одна в большом доме…
Едва подъехав к воротам, он услышал звонкий детский голос:
– Мам! Что поливать?!
– Да все подряд! – ответила Надя.
Дим Димыч, догадался Олег. Он знал, как Грозовский гордился сыном, а особенно тем, что у них одинаковые имена.
– Шланг сломался! – крикнул Димка.
– Значит, будем поливать из лейки! – громко сказала Надежда, и за воротами что-то загремело, будто из груды железяк вытащили самую нижнюю…
Олег усмехнулся.
Он разгладил заявление и положил его в прозрачную папку-файл.
На звонок никто не ответил, но калитка легко и беззвучно открылась…
Среди буйно цветущей сирени и огромных клумб с нежными ландышами бродил пацаненок с лейкой и поливал все подряд – цветы, кустарники, резные ограждения клумб, дорожки, посыпанные крупным гравием, и свои собственные сандалии.
– Ну, брат, ты даешь, – присел перед ним Олег, пряча за спину заявление, чтобы в папку не попала вода. – Что же ты воду не экономишь?
– А чего ее экономить-то? – спросил пацаненок, уставившись на Олега темными глазами Грозовского. – Вода же…
– И то правда, – согласился Олег. – Только сандалии-то, смотри, не испорти.
Дим Димыч внимательно посмотрел на мокрые сандалии, потом на Олега и вдруг попросил:
– Ты только маме не говори, что я сам себя поливал… Она будет ругаться.